Каинова печать

Бреттон Селия

— Ну давай, выкладывай.

— На мне была черная, расшитая блестками штука типа корсажа, ужасно тесная, потом шелковая юбка с разрезами доверху, черные чулки... — Она снова расхохоталась; от воспоминаний на щеках заиграл румянец.

— У вас весьма своеобразный вкус, леди...

— А еще фальшивые драгоценности, огромные серьги в виде колец, высоченные каблуки, на которых невозможно стоять, и ужас сколько косметики!

— Оказывается, я помолвлен с классной малышкой.

— Хорошо, что в клубе, куда мы пошли, было темно.

— Да уж, слава Богу!

— Я в жизни не видела таких мужчин...

— Стоп! Подробности ни к чему!

— Они были ослепительны! — Карла хихикнула. — Сьюзи и Ханна сказали, что они натираются маслом, чтобы мускулы лучше выделялись. Бедняги, им же, наверное, холодно.

— Почему?

— Потому что после стриптиза на них остается только клочок ткани, пол выложен плиткой, а они босиком!

— Черные носки и длинные трусы испортили бы все впечатление. Разве подруги не просветили тебя на этот счет?

— Знаешь, там был один... Он раздевался, снимая американскую морскую форму. Я думаю, девочки нарочно мне его показали. Они ведь знают, какая я скромная. — Карла опять замолчала, и он подумал, что описанный ею наряд никто не назвал бы скромным.

— Вот уж действительно, в тихом омуте черти водятся, любовь моя.

— Только когда я выпью.

— Представляю: мастер стриптиза с моей пьяной невестой. Да я просто счастливчик!

— Знаешь, когда он начал виться вокруг меня, я думала только об одном: как бы он не испортил чужую шелковую юбку!

— Юбку? Я не ослышался?

— Да он же был весь в масле! Жуткое дело, если бы он меня запачкал!

— Ах да, маслом...

— Ну а потом я решила, что это какое-то специальное масло для ароматерапии, потому что пятен не осталось.

— Обалдеть можно... И что же он делал, этот Адонис?

— Он не испачкал юбку даже тогда, когда сел ко мне на колени.

— Что?!

— Бедняжка! Я хохотала до упаду. Наверное, чересчур много выпила, да еще и видно было плохо. Кто-то из девчонок спрятал мои очки. Они думают, что без них я выгляжу красоткой. — Карла опять залилась смехом. — Ты можешь себе это представить?

— Стараюсь изо всех сил.

— Карла, — отвлек девушку голос Ким. — Доктор хочет поговорить с вами, пока я делаю перевязку.

Получив долгожданную передышку от настырных попыток Карлы пробудить в нем сознание, вместе с которым пробуждалась и боль, он все же ощутил досаду. Зачем их прервали? Разве нельзя было поговорить с врачом здесь, чтобы он все слышал? Впрочем, это не имеет значения. Карла расскажет ему все. Независимо от его желания. Она уже известила его о мышечной атрофии и шрамах. Может, Карла не понимает, что о некоторых вещах он просто не хочет знать?

— Я хотел вам сказать, что за две недели состояние Кларка, похоже, стабилизировалось. Доктор Бартон засунул руки в карманы белого халата — На этой стадии мы не в состоянии полностью справиться с возможными отклонениями в деятельности мозга, например с небольшой амнезией. Такие вещи случаются при травме черепа, однако, слава Богу, обычно память восстанавливается очень быстро.

— Но он знает, кто я, — сказала Карла, сама не понимая, почему ей вдруг захотелось заплакать.

— Мы еще ничего не знаем наверняка, дорогая. Слишком рано. На то, слышит ли человек в состоянии комы, а если слышит, то много ли, всегда существовали разные точки зрения.

— Я предпочитаю думать, что он слышит каждое мое слово, — честно ответила Карла. — Элтон наверняка считает меня чокнутой. Когда приходит Сьюзи, она остается в комнате для родственников. А когда не приходит, я звоню ей по телефону.

— Я не раз сталкивался с такой реакцией, Карла. Это форма отрицания. Нежелание видеть, насколько серьезна ситуация. Они не могут заставить себя посмотреть правде в глаза. Если состояние Кларка улучшится, Сьюзен станет легче общаться с ним.

— Они думают, что я с приветом, потому что все время разговариваю с Кларком.

— По их мнению, вы понапрасну тратите время.

— Нет.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы переоценивали значение этих бесед.

— Хорошо, — улыбнулась Карла. Эта улыбка ясно показывала, что никто на свете не в состоянии лишить ее надежды.

Он едет, он в дороге уже несколько часов. Руки крепко держат большой удобный руль. Фирма «Уайтхед тракинг». Да! Как раз это имя — Уайтхед — называла Карла.

Облегчение на секунду пересилило боль; наконец-то настоящее яркое воспоминание! Мысленно удерживая видение, он опустил глаза на грудь: там, на кармане комбинезона, вышитая желтым именная метка: Кларк Уайтхед. «Уайтхед тракинг».

Вдруг скорость выходит из-под контроля; взрыв, машина переворачивается, блестящие на солнце осколки стекла впиваются в тело, он медленно-медленно вылетает через лобовое стекло; и скрежет, страшный скрежет раздираемого, стонущего металла, как живое существо, сначала кричащего от боли под пытками, а потом умирающего. Удивительно, как он выжил...

Тут боль накрыла его, и воспоминание исчезло.

Начиная говорить, Карла каждый раз заставляла его чувства вступать в борьбу, двигаться навстречу ей по нескончаемому коридору. Он не хотел идти, но она не оставляла ему выбора.

— Доктор Бартон говорит, что в таких случаях, как у тебя, иногда бывает небольшая амнезия. Но ты очень быстро восстановишь память. — Карла произнесла последние слова очень по-докторски.

Это приносило облегчение. Одной из причин его тяжелого состояния была невозможность припомнить многое из того, что составляло его жизнь и личность.