Шрифт:
Без кота и жизнь не та…
Эта история о самом ленивом коте не выдумка, он и сейчас, лёжа на диване, бороздит мыслями просторы Вселенной или ещё чего-то там.
Сродни масти тигрицы – кошка, окатившись, зализывала родовые раны, полагая, что все котята явились на свет.
Вдруг, нежданно-негаданно, высунулась голова последнего из помёта. Шмякнувшись оземь, малыш, чуть слышно, запищал: «Здрасте! Вот он я! принимайте».
< image l:href="#"/>Первая претенциозная мысль последыша, а это был кот, сформировала неуживчивый характер новоиспечённого жителя планеты Земля.
«Я последний? Почему меня не разбудили? Братишки, вы обалдели?! Хотя бы в бок толкнули, что пришла пора родиться. Пре-да-те-ли! – бубнил крепыш. – Я делил с вами живот мамки, а вы, как хлебнули воли, немедля обо мне забыли. Мало того, что в утробе притесняли, пихались, так ещё напоследок бросили».
С такими лукавыми мучительными мыслями, уродился плутоватый, знаменитый байками кот.
Мамаша почистила отщепенцу шёрстку, тщательно вылизав, как и других полосатиков. В надежде подкрепиться, котенок с силой оттолкнул уснувших братьев и сестер, чтобы примоститься к опустошённой сородичами титьке.
Дорвавшись до заветного соска, малыш отчаянно тягал его из последних сил. Донельзя намаявшись, он, чтобы не пищать от голода, повис на мамке, вцепившись, словно вошь за кожух.
Отогревшись в тёплых пушистых объятиях, котёнок забылся сном и, посапывая, тешился надеждой натрескаться до икоты: «Пусть пустая, зато моя. Буду первый, кто поест досыта следующий раз».
Ночью, от голода, урчал живот и, услышав храп и писк неблагосклонной родни, сластена проснулся и жадно потягал мамку. Наскребав напёрсток еды, сытый рыжик отвалился, словно клещ, напившийся крови и, мертвецки уснул, хоть выноси, куда хочешь, не услышит.
Он рос счастливее, если бы не совал нос во все дыры. Из-за чрезмерного любопытства, он часто влетал в неприятные истории. Борьба за выживание и местом под солнцем научили быть стойким к невзгодам и выносливым к голоду.
Спустя десятилетие, темперамент кота поутих, интерес к неизведанным далям, канул в лету, и на смену пришло философское спокойствие и отрадная лень.
Теперь это жирный, потерявший талию кот, который то и делал, что жил мечтами. Лень достигла абсурдной глубины, он даже ел, лежа у миски. Если бы не естественные надобности, он так и валялся бы, будто коврик у порога, урча под нос любимые мелодии.
Чаще всего, размышления славного кота сводились к главной мысли: «Если бы я был…».
Итак, вот рассказ от первоисточника, – кота Коврика.
Как сыр в масле…
Понятное дело, что у человека с именем Михаил (имя хозяина), фантазии ни на грош. Завидев меня, он, умилившись, произнёс скрипучим голосом (наверное, много курил): «Что за прелестный кот! Смотри дорогая, у него на мордочке чёрное пятно, – и обозвал первым пришедшим в голову именем. – Мурзи-и-к! А давай-ка назовем его Мурзиком!» – Предложил он жене, которая приласкала меня, прижав к теплой груди.
Мужик сразу мне не понравился:
– …ха-ха! Мурзик …он, что издевается? Уверяю, что он, скоро, узнает почём фунт лиха, если, хоть раз, произнесёт скверную кличку! – и я затаил злобу на незнакомого дядьку.
Видите ли, он восхитился мордашкой.
Мое мнение иное: «Если кто-то нравится (впрочем, я никогда не сомневался, что стал любимцем семьи), нельзя называть ужасным именем, – Мурзик».
С тех пор я ни разу не отозвался на обидное имя.
Хозяин, он же тупой! Уж, сколько раз, гипнотизируя взглядом, я внушал ему, что негоже, милашку, как я, обзывать грязнулей, – Мурзиком, я имею в виду.
Он не замечал мое презрительное, – фе! А я усердно игнорировал.
Проблему, как всегда, решил случай.
Как-то раз, переступая порог дома, Михаил споткнулся об меня и, влетев в стену, чуть не расшиб лоб (так ему и надо!). Потом, как гаркнет:
– Разлёгся! здесь… как у себя дома (хм… интересно, а разве я ни у себя дома? я просто уверен, что это он у меня дома). Валяешься на пороге, будто ковер!
Отвесив пинок под пушистый хвост, рявкнул:
– Ковриком себя возомнил?
Так, невзначай, он окрестил меня новым именем, – Коврик.
С тех пор хозяева, всё чаще, называли меня в шутку, – Ковриком. В основном, когда спотыкались об меня на пороге. Имя приклеилось, будто банный лист (ну, сами знаете к чему…).
На мой взгляд, имя Коврик было таким же ужасным, как и Мурзик. Оно основательно закрепилось за мной, по согласию хвоста, вернее его кончика, который, то и дело, реагировал на призыв.
Ковриком я был не только, когда валялся, где не попадя, но и потому, что шерсть у меня была длинной, мягкой и пушистой.
Доля истины в наречённом имени присутствовала, вот и пришлось смириться.
Кстати, у меня есть и неприятная кличка, – Половик. Так меня оскорбляют, когда я путаюсь под ногами. Каждый раз члены семьи чертыхаются на пороге, когда, придя с работы, наступают на пушистый хвост (и орут, словно это я им на хвост наступил… странные повадки у людей …их логику не понять).
За непослушание и проказы, они обзывают Половиком.
Бывают и приятные моменты в жизни, когда хозяева, выказывая любовь, чешут мою полосатую, будто у тигра, великолепную спинку, приговаривая: «Коврик …Коврик».
Уж я то, купаясь в ласках, отрываюсь на полную катушку, урчу словно кларнет, изгибаясь, ровно гуттаперчевый мальчик, под нежной рукой хозяйки. Дозволяя женщине гладить живот, я намекаю на глубочайшее доверие к ней. Жаль, что почесушки случаются крайне редко, из-за занятости хозяев.