Как хочется счастья! (сборник)
Шрифт:
– Давайте листы! – скомандовал я.
Люди стали передавать друг другу эскизы, и белые прямоугольники ватмана поплыли по рядам. Борис сидел, как будто его все это вообще не касалось. Певец, исполняющий партию Эшли, собрал все листы и принес их мне.
– Замечательно, – я сложил бумагу в пачку и стал по очереди смотреть, раскладывая вокруг себя на полу. По мере просмотра грудь мою распирало все больше, а кровь стала приливать к голове. Застучало в висках, и я едва справился с желанием расшвырять всю эту мазню по залу, а лучше бы запустить ее в голову художника.
На первом же листе была изображена огромная веревочная
– Борис Витальевич, а страховочные пояса предусмотрены? – с невинным видом поинтересовался я. – И еще вопрос: а девушки поднимаются по лестнице или, наоборот, спускаются?
– Это зависит от мизансцены, – невозмутимо посмотрел на меня Борис. – Лестница, как вы понимаете, это переход из одного мира в другой. Своеобразный портал. От довоенной действительности к новому времени. Лестница может быть расположена как вертикально, так и горизонтально.
– Как же по ней передвигаться в горизонтальной плоскости?
– На коленях.
– На коленях, должен заметить, очень неудобно петь.
– Если неудобно, – почесал кончик тонкого носа Борис, – то можно расставить исполнителей так, чтобы они вставали с колен на то время, пока поют, а потом опять опускались.
– А-а-а, понятно. – Я сделал небольшую паузу. – А что думают по этому поводу исполнители?
– Прикольно, наверное, будет, – сказал задумчиво кто-то, кого я не разглядел во втором или третьем ряду.
– Ну вот видите, – стараясь казаться спокойным, сказал я. – А вы, Алла Юрьевна, расстраивались, что лестницы у нас нет. Вот вам и лестница. Бегайте теперь по ней в роскошном платье сколько угодно.
– Роскошных платьев не будет принципиально, – Борис сидел и спокойно грыз ноготь. – Девушки ведь не принцессы, а всего-навсего дочери плантаторов. И живут они не во дворцах, а в простых домах. Семьи их вовсе не обязательно богаты. И шикарные платья Скарлетт в старом американском фильме – это просто дань публике, которой хочется, чтобы сделали «красиво». И если уж на то пошло, Мелани Уилкс должна быть одета лучше Скарлетт. Она ведь аристократка и, кроме того, живет в городе, в Атланте, а не на плантации, как Скарлетт. Вы согласны со мной, Алла Юрьевна?
– Согласна, – ответила Алла, и я заметил, что щеки ее слегка покраснели.
Я перевел взгляд на Надю. Надежда Николаевна – певица, исполняющая роль Скарлетт, была чуть старше и опытнее Аллы. Нет сомнений, что она справится с ролью превосходно. Она думала так же, поэтому сейчас
Я перебирал эскизы один за другим. Вот вернувшийся с войны Эшли помогает Скарлетт и неграм собирать урожай, а в прорези брюк у него прикреплен похожий на фаллос кукурузный початок. Вот Скарлетт вместо лошади тащит Мелани с грудным ребенком в повозке. Под каким-то сооружением, смутно напоминающим мост, они останавливаются, и Скарлетт обнимает Мелани так, как обычно мужчины обнимают и целуют женщин. В сцене, когда женщины ждут своих мужей, отправившихся на расправу в костюмах Ку-клус-клана, уже вся компания тесно прижимается друг к другу, а после того как Скарлетт пытается соблазнить мужа Мелани прямо на лесопилке, компания распадается. Мелани и Скарлетт, нежно обнявшиеся, как бы находятся по одну сторону баррикады, а свора негодующих и обиженных теток – по другую.
– Что они все время обнимаются? – спросил я. – Они что, все лесбиянки?
– Конечно. Это же естественно, – элегантно развел руками Борис. – Когда мужчины на войне, женщины сплачиваются и начинают любить друг друга. Мелани – без сомнения лесбиянка. Она влюблена в Скарлетт. Двух мнений тут быть не может. Я просто удивлен, что этого никто не заметил до меня. Впрочем, может быть, и заметили, но просто играть это было нельзя.
– А сейчас – можно, – глубокомысленно заметил я, исподтишка поглядев на Аллу. Алла смотрела на Бориса во все глаза.
– А иначе чем можно объяснить всепрощенческое отношение Мелани к Скарлетт? – закончил Борис.
– Это вы меня спрашиваете? – повернулся я к нему. – Или Аллу Юрьевну?
– Я не спрашиваю. Я утверждаю.
– Ага. – Я аккуратно сложил листы и отдал их Борису. – Так вот что я хочу сказать. Обсуждать мы это не будем, потому что это все – не пойдет. Бориса Витальевича я прошу пересмотреть свою позицию.
Все молчали. Борис в его привычной манере прикрыл веки и отвернулся к закрытому шторой окну. Я встал и походил туда-сюда вдоль первого ряда.
– А теперь я хочу сказать о трактовке образа Мелани. Сказать всем, а не только исполнительнице этой партии, потому что это очень важно для всех. – Боковым зрением я увидел, как напряглась Алла. Другие тоже слушали внимательно, и только Борис не изменил выражения лица, зато Надежда, поющая Скарлетт, вопросительно и с неудовольствием повернула ко мне голову.
– Все однозначно привыкли считать образ Мелани вторичным по отношению к Скарлетт. – Надежда напряглась и нахмурилась. – Но я хочу вам представить другую Мелани.
– Вы снимаете Аллу Юрьевну с роли? – вдруг быстро спросила еще одна певица. Ей в нашем спектакле досталась тоже неплохая партия, даже с комедийным оттенком – служанки Присси, но актриса, я не сомневался, с удовольствием поменяла бы ее на что-нибудь более романтичное.
– Кто это сказал? – с возмущением приподнялась на своем сиденье Алла.
– Успокойтесь все. Состав исполнителей остается неизменным. Так вот, перед нами в начале действия две девушки – Мелани и Скарлетт. Они обе влюблены в одного мужчину, обе хотят выйти за него замуж. Но если одна из них глупа и отчаянна до прямодушия, то вторая… Так ли уж проста Мелани, как нам ее всегда представляли?