Как Из Да?леча, Дале?ча, Из Чиста? Поля...
Шрифт:
– Один уже поучил, - Илья буркнул.
– Беспорточным вернулся.
Умчался Добрыня. Алешка же насупился, сидит на бревне, ровно сыч, и молчит. Обиделся, должно быть, на беспорточного.
Сколько сидели, - пока уж вечереть начало. Забеспокоились - давно б пора уж Добрыне вернуться, а его нет, как нет. Похаживать начали, поглядывать, тут Добрыня и обнаружился. Он на заставу с другой стороны зашел, да на ветку сухую наступил. Оглянулись, ба!.. И этот в Алешкином виде.
Посмеяться - посмеялись, так ведь и пуще призадумались. Начал было Добрыня Илью отговаривать, утром нагоним, втроем навалимся, - одолеем, а тот - ни в какую. Я, говорит, не встревал, когда вы
И уехал, свою судьбу пытать... Уехал - и пропал.
Как товарищи его за ночь измаялись, и не сказать. Глаз не сомкнули. Только чуть развиднелось, искать подались, ан Илья и объявился. Мало объявился, коней их со всем животом привел. Глядят на него, - он ли?
– не узнают. То ли плачет, то ли смеется. Спрашивать стали, не поймешь, то ли правду говорит, то ли отговаривается. Насчет смертушки лютой, это молодец нахваливался. Больно уж хотелось ему с тем богатырем силушкой померяться, про которого песни слыхал. Он и про вас песни слыхивал, и узнал сразу, от того и смерти вашей не пожелал. А как сбил я его, так и в пояс кланялся, прощения просил; что же до того, сам не явился, - стыдно ему в глаза вам смотреть. Обещал наведаться, как проделку его позабудете, верным товарищем вам стать, ни в чем не перечить и вину свою перед вами чем захотите избыть... Такого, в общем, понарассказал, что три коня богатырских не свезут. Хочешь верь, хочешь - нет. Ну да пытать не стали.
А только с той поры то заметили, что Илья все больше дозором в другую сторону посматривает, не в ту, откуда степняков ожидать можно...
...Только случилось вскоре, в одну сторону посматривать начали. Потянуло с моря тучами, нет-нет, оторвется облачко, да прольется дождем над заставою. Не простые тучи, особые. Орды степные покажутся, - стороной пройдут. Облачка же - разъезды ихние, на заставу налетающие. Прольются стрелками, и обратно утекают. Ан не всем утечь удается. Кони у них хоть и быстрые, а все ж богатырским не чета. В половину скока настигают. И тут уж ни стрелками не отбиться, коли богатыри настигли, ни числом взять. Сколько бы ворогов ни было, не считать знать. Куда ни махнет Илья булавой, - там улица, где ни свистнет меч Добрынин, али Алешкин - там переулочек.
Скольких уже побили, а им все неймется. Своей земли, что ли, мало, - на чужую зарятся? Ну да пока стоит застава, не пройти тебе здесь, сила черная...
Под вечер же как-то, нежданно-негаданно, гости объявились. Бредут себе по дороге четверо, лаптями пыль притаптывают. Лапоточки вот только необычные. Веревочками цветными подвязаны, на веревочках - бусинки разноцветные. Чрез плечо - котомочка махонькая, в руках - посох о шестьдесят пудов. Калик перехожих ветром попутным занесло.
Ну, раз такое дело, выкатил Илья меду хмельного, сколько оставалось. За разговорами да прибаутками времечко быстро летит, как охмелели, и не заметили. А где хмель - там и похвальба. Кто чем похваляется, каждый сам за себя говорит, другого не слушает. Так орут - за сто верст слыхать. Их слыхать. От того, видать, беда и приключилась. То ли заслышали вороги, как хмельные богатыри бахвалятся, то ли очередное облачко нанесло, а только заржали кони богатырские, прочертили небо темное стрелы огненные, впились в частокол, того и гляди - заполыхает застава.
Не впервой. Богатыри уж и позабыли, когда в последний раз доспех сымали, разве что водой окатиться. Заодно и случай представляется, удаль свою другим показать. То еще хорошо, что гости пожаловали. Потому как силы вражьей наперло в этот раз - видимо-невидимо.
В
Ложатся степняки, что твоя трава под косой. Ну да нехай себе, может, одумаются, наконец, грабить да насильничать. А не одумаются, так и получат свое. И не только сегодня, а во все время, - до той поры, пока стоит на пути у них застава богатырская...
Не выдержали вороги, развернули коней, рассыпались в ночи, что просо из мешка дырявого. Не стали их преследовать, - нешто за каждым набегаешься? Получили урок, не скоро сунутся. А может, и скоро - ежели урок не впрок. Поглядим...
– Ну-ка, братцы, по случаю такому, не осталось ли еще меда?
– Илья говорит.
– Как же, не осталось, - Алешка отвечает.
– Аль позабыл? Мы ж еще до того, как с Иванищем твоим познакомились, бочку одну прикопали, на всякий случай...
– Вот он тот случай и есть, - Илья подмигнул.
– Тащи ее сюда, да вышибай днище. Да утра гулять будем. Что, страннички, - к каликам повернулся, - не надоело по свету белому лапти за здорово живешь трепать? У нас оставайтесь, вместе землю родную беречь будем.
– Каждому - своя стезя, - отозвался кто-то из калик.
– Вам - землю стеречь, нам - по земле этой самой ходить. Ты уж не взыщи, Илья Иванович, до утра мы с вами только, а там - дальше побредем.
– Как знаете, - буркнул Илья.
– Неволить не станем...
Выкатил тем временем Алешка бочку, выбил днище, и пошла гульба, пуще прежней. Пуще прежнего бахвалятся, кто кого удалью в схватке со степняками превзошел, меряются. Ну, а где похвальба хмельная, там и до беды недалеко.
– Эх, братцы, - Алешка кричит, - не намахалися плечи богатырские, не уходилися кони, не притупились мечи!.. Найдется ли в целом свете, кто против нас троих сдюжит? Нам не то что рать какую, всю Степь разом выставляй, и то совладаем!.. Да что там Степь, подавай-ка нам силушку неведомую, и ту одолеем!..
Пробовали было его унять, - не унимается, только пуще кричит, да резвей из бочки черпает. С одним бы, может, и справились, только и Добрыня не отстает, не меньше Алешкиного захмелел. Не видят, что о другую сторону холма деется.
Там же... В ночи, а будто тьмой землю заволокло. Где были степняки поверженные, там уж никого нету, то ли исчезли куда, то ли во мгле растворились. Клубится тьма, и все ближе к холму подступает, к частоколу. Немного осталось, замерла. Вымахнули из мрака два всадника, далеко разнесся грозный клич:
– Эге-гей, нахвальщики!.. Давайте-ка с нами бой держать!.. Не смотрите, что нас двое, а вас семеро!..
Разгорелся Алешка от слов таких, не остыл еще от прежней схватки, ринулся на супротивников. Не слышит, что товарищи ему кричат, - охолонись, куда ты, в засаду ведь угодишь!.. Их ведь там, небось, не двое, а тьма тьмущая...
Что в засаду манят - в том сомнения нету; развернули коней вороги, и прочь порскнули. Алешка - за ними. Тут уж и остальные вдогонку бросились, не оставлять же товарища.