Как изгибали сталь. Часть 1
Шрифт:
На участке этого офицера надо остановиться подробнее. Участок как участок. "Морской" в том смысле, что своей воды на заставе нет, и её привозят в бочках, строго регулируя потребление воды каждым человеком и внимательно следя за качеством воды, не забывая её вовремя обеззараживать хлоркой и кипятить перед употреблением.
На заставе росло три чахлых дерева, которые дежурный по заставе регулярно поливал из чайника. Холодильник абсорбционный (горит лампадка, которая нагревает резервуар с хладагентом, хладагент расширяется и, проходя по змеевику, охлаждает холодильную камеру), так как электроэнергия на заставу подавалась только в дневное время на несколько часов. Вокруг голая степь, ограниченная с юга горами, разделяющими Иран и СССР, и постоянная жара, от которой некуда
Зато на левом фланге участка заставы настоящий оазис. Вы подъезжаете к горной громаде, составленной неведомым великаном из каменных пластин толщиной от пяти до десяти метров и длиной метров по двадцать-тридцать. Как будто руками сгребали. И среди этого нагромождения плит проход, по которому можно свободно проехать на лошади, перепрыгивая с одной плиты на другую. Кстати, на этих плитах солдаты выцарапывали своё традиционное "ДМБ", то есть "дембель", но какие года! ДМБ - тысяча девятьсот двадцать семь. Это совсем не ДМБ - тысяча девятьсот семьдесят два. Выезжая из прохода, вы попадаете в оазис с зелёной травой, зарослями инжира и фисташковых деревьев. Рядом небольшое озеро (где была драка с барсом). И совершенно другой климат. Свежий воздух и прохладно. Как в другой мир попадаешь.
Если есть достопримечательность, то к этой достопримечательности тянутся люди, по приезду которых простым смертным доступ к ней перекрывается. В основном из-за охоты. И если бы это была охота. Группа высокопоставленных охотников сидит в окопах возле водопоя, а затем из элитных карабинов расстреливает горных козлов (архаров). Потом адъютанты и помощники развозят туши по резиденциям начальников.
Охота - это выслеживание, поединок со зверем, который нужен для того, чтобы человек мог прокормить себя, а не для того, чтобы насладиться убийством, почувствовать в своих руках силу, изрыгающую огонь и несущую смерть. Я не уверен, что все участники такой, с позволения сказать, охоты чувствовали удовлетворение, но стадное чувство номенклатуры, влекомое не вполне здоровыми инстинктами высших слоёв, делало всех соучастниками зловещего действа.
Так, наверное, происходило, когда визировались списки лиц, подлежащих карательному воздействию машины правосудия. Если ты не согласен с расстрелом бывших соратников, значит, ты на их стороне и сам подлежишь репрессиям. Не хочешь, а стреляешь (т.е. подписываешь) вместе с другими должностными лицами (охотниками).
А у нас как раз был такой период, когда во главе СССР стояли, сменяя друг друга, заядлые охотники Хрущёв и Брежнев. А в России главный принцип - что крестьяне, то и обезьяне. Если генсек охотник - то все вокруг сплошные охотники. Если генсек играет в теннис - то все заядлые теннисисты. Если борец сумо?
– то и все вокруг отращивают огромные животы.
В оазисе охотиться можно было только особым людям. На Дальнем Востоке тоже были места высокопоставленной рыбалки. Рядом с одной заставой было место, где прекрасно ловились сиги (рыба, которая при оттаивании пахнет свежим огурцом). Так даже начальнику заставы под страхом дисциплинарного наказания запрещалось ловить там рыбу. Нужно было уезжать подальше. Зато потом на это место приезжали партийные и военные руководители и ловили рыбу. И только в период перестройки начальник заставы по-хозяйски вышел рыбачить на это место и не запрещал половить рыбу всем приезжавшим офицерам. В запретной пограничной полосе была и запретная для пограничников зона. Однако я не сомневаюсь в том, что и сейчас это уловистое место снова стало местом высокопоставленной рыбалки, куда рыбаки прилетают на вертолёте. Всё возвращается на круги своя.
Такие же охотники застрелили и архара с бронзовыми рогами. Ягненком он был подобран солдатами одной из застав. Выращен и дрессирован. Смело подходил к любому приезжему и требовал печенье. Горе тому, у кого не оказывалось печенья. "Обидчик" подкарауливался и в самый неподходящий момент получал рогами в одно место. Неприятностей начальнику заставы приносил много, но детям всегда прощают шалости. Солдаты красили ему рога бронзовой краской для красоты и для отличия от диких архаров.
А тут приезжают высокопоставленные
Есть такая притча. Умирает один охотник. Бог в наказание превращает его в зайца и отправляет обратно на землю. Там он попадает в капкан и говорит подошедшему охотнику:
– Слушай, друг, отпусти меня, я раньше тоже был охотником.
А охотник ему и говорит:
– Тем хуже для тебя, потому что я раньше был зайцем.
Животные на заставах являются частью воинского быта. На одной заставе в Средней Азии жил орёл по имени Яшка. Кормился из рук. За хозяином вылетал на охрану государственной границы. Подавал тревогу при появлении чужих и подходе проверки. Имел, правда, привычку садиться на козырёк сигнализационно-заградительной системы и вызывал подачу сигнала тревоги на заставу. Когда его гнали из строя на боевом расчёте, обижался, махал крыльями и щелкал клювом.
На другой заставе на Дальнем Востоке жил медведь, который любил бороться со всеми встречными. Потискаешь его, и он идёт дальше по своим делам. Труднее приходилось тем, кто об этом не знал. Однажды мы пришли на катерах на эту заставу. Старший катеров, мичман, на заставу с нами не пошёл, решил остаться на причале, отдохнуть. По дороге на заставу мы встретили медведика, потискали его и пошли дальше. Минут через сорок мы вернулись на причал. На причале бегали мичман и медведь. Мичман на катер, и медведь за ним. Мичман на причал, и медведь за ним. Медведю весело, а мичман вообще цветом стал как его форменный темно-синий китель. Поймали мы медведя и мичмана, науськали друг на друга и толкнули в объятия. Потискали они один другого и разошлись в разные стороны. Хорошо, что мичман не додумался от медведя в лес убегать. Не убежал бы.
Вообще охота это очень опасное дело. Другое дело стрелять курочек. Это уже не охота, а упражнение в тире в стрельбе по живым мишеням. Прямо на пустынном месте роешь канавку длиной два-три метра. Дно устилаешь полиэтиленовой плёнкой, наливаешь воду и уходишь на расстояние ружейного выстрела. Вокруг вроде бы всё пусто. Откуда ни возьмись, выбегает курочка и к воде. За ней вторая, третья и минут через десять у импровизированного водопоя не протолкнуться.
Не всегда охота заканчивалась триумфом охотника. Почему-то все любили охотиться в пограничной полосе, ограждённой сигнализационно-заградительной системой, и куда доступ посторонним, тем более разным контролирующим охоту органам, был запрещён. Охотились всегда в присутствии представителя погранвойск.
Однажды группа армейских офицеров поехала охотиться на кабанов. Как всегда это бывает, что нужно, то этого нет. Ходили, ходили, а кабанов нет. Решили пострелять фазанов. Перезарядили оружие мелкой дробью, а в это время вышли кабаны. Азарт, стрельба дробью по кабану-секачу (клыки длиной около десяти сантиметров) привела последнего в расстроенные чувства. Всё равно как танкиста, по танку которого ребятишки стреляли из рогатки. Ответное нападение и один офицер получил серьёзные увечья.
Другой случай не трагический, но имел неприятные последствия. Служили два товарища в одном полку. Два комбата (командира батальона). Учились в одном военном училище. Служили в разных местах. Снова встретились в военной академии и после выпуска поехали служить в один полк под Башебадом. Друзья - не разольёшь водой. Поехали охотиться на кабанов. Кабанов не нашли, не нашли и фазанов. Присели отдохнуть. Один курит, а другой снизу залез в заросли ежевики и лакомится ягодой. Курильщик, шутки ради, взял товарища за два нежных шарика между ногами и несколько раз хрюкнул. Любитель ягод упал в обморок от неожиданности. Присутствие офицера-пограничника, конечно, предотвратило дуэль, которую офицеры хотели провести тут же без помощи рыцарского оружия, но дружбе офицерской пришёл конец.