Как мы бомбили Америку
Шрифт:
— А теперь повернитесь. Вот так. Тьфу… О, да… — донеслось из-за стены. «Вот это уже по-нашему», — порадовался я за Юкку. Послышалось мерное сопение и позвякивание каких-то банных причиндалов. Китаянка забралась мне в трусы. Я бодрился изо всех сил. Сознание орало «давай!», а тело стремительно засыпало.
Каждое позвякивание за стенкой сопровождалось нарастающими стонами. Шон, сидящий на диване напротив, захрапел.
— Кричи «хайль Гитлер! Хайль Гитлер, русский партизан»! — скомандовал Юкка. Немки среагировали моментально. Будто всю жизнь ждали этого момента.
— Хайль Гитлер! Красные свиньи вон из Европы! Германия воспрянет!!! Зиг хайль!!! А-а-а-ааааа…
Фашистские лозунги перешли в оргазм. Шампуни и дезодоранты посыпались на пол. Даже Шон вскочил, но поняв, что это не война, глупо улыбнулся и снова засопел.
Нам так много рассказывали про фашистов в школе, что с тех пор главным желанием Юкки, хоть он и эстонец наполовину, стало — трахнуть какую-нибудь фашистскую сволочь. Главное, чтобы погрудастее была и ругалась на своём солдатском языке. Патриотическое воспитание превратило нас в садо-мазохистов. Мысли мелькнули в голове быстрой ласточкой, и я вырубился.
Глупо конечно, и с житейской точки зрения, и с сюжетной. Отволоки я тогда эту китаянку в пустующее помещение, было бы о чем писать, а так…
Меня растолкал Юкку. Было темно.
— Чувак, вставай, надо валить, — шипел он.
— Чего? Зачем? — спросонья не понимал я. Чувствовалось, что физиономия распухла, а на щеке глубоко отпечатался рельеф диванного покрывала. Во рту мерзко горчило.
— Зачем валить, Юк? — жалобно простонал я.
— Эта сучка нажралась и впала в истерику. Короче, она орёт благим матом и говорит, что вызвала полицию!
— Какая сучка?
— Косоглазая!
— А что не так? — взмолился я, стирая рукавом натёкшую изо рта слюну.
— Обозлилась, наверное, что ты ей не вставил, — усмехнулся Юк.
— А…. а я ей разве не вставил? А зачем тогда полицию?
— Сказать, что ты ее изнасиловал! Вставай скорее!
— Бред какой-то. А откуда ты знаешь?
— Кристи и Эльза сказали, — хитрая Юккина физиономия, так и светилась в темноте от удовольствия.
— Какие ещё Хилли и Эльза? — спросил я, поняв на середине вопроса кто такие Хилли и Эльза.
Обидно, когда ничего не было, а тебя в изнасиловании обвиняют. Это Америка, тут к таким вещам относятся серьезно. Это я знаю из сериала «Санта Барбара», где Кристи обвинила Тэда в изнасиловании притом, что Тэд к ней даже не прикасался. А ей этого очень хотелось. Вот и обвинила. От обиды. Короче, Тэда чуть не посадили.
— Я всё собрал, валим! У нас всё равно только до сегодня оплачено, — Юкка, всегда помнящий о практической стороне вопроса, сунул мне в нос сумку и я, тёплый, ранимый, как любой внезапно разбуженный человек, поплелся за ним следом. Сверху доносились глухие китайские подвывания. Из темноты появились немецкие близняшки. Они нежно поцеловали моего друга. Я прислонился к косяку, меня мутило. Наконец, прощание закончилось и мы тихонько спустились по лестнице, открыли дверь и скользнули в раннее нью-йоркское утро.
Свои
Просидев до открытия газетных ларьков на тротуаре, мы сразу купили парочку русских изданий. Соотечественники должны были стать для нас приютом и опорой в этом враждебном мире. Мы без труда обнаружили предложения жилья и вожделенной работы.
— Требуются мойщики окон, — прочёл Юкка.
Также предлагались койки в хостеле, всего за 70 долларов в неделю. Такая цена была манной небесной.
— Сначала разрулим работу, — скомандовал Юк. Мы зажали носы и ринулись в метро.
Офис располагался в районе сороковых улиц. Мы уточнили номер дома и поднялись по узкой, заставленной старой мебелью, лестнице. Кроме нас на собеседовании присутствовал только интеллигент лет сорока. Из Таджикистана, как обнаружилось впоследствии. Говорил худощавый парень.
— У меня уважаемая фирма, все мои клиенты с Манхэттена, — первым делом произнес парень с интонациями южно-русского кидалы. В слове «Манхэттен» примешивался презрительный американский акцент. Получалось «Манхаттэн».
— Я выдаю вам дорогостоящий комплект оборудования, и вы ездите по вызовам.
— Это не то, что мы хотели, — шепнул я Юкке. — Мы хотели сидеть в люльках…
— Дай дослушать.
— Комплект состоит из набора дорогостоящих щёток, специального ведра и страховочного бэлта, — работодатель начал примешивать английские слова в русскую речь.
— Бэлт стоит особенно дорого. Так как вы будете возить всё оборудование с собой, а возвращаться придётся поздно, то вас могут ограбить. А весь набор стоит полторы тысячи американ далларс!
Таджикский интеллигент трагически нахмурился. Мы с Юккой переглянулись.
— Если вас ограбят, кто возместит мне потерю дорогостоящего оборудования?! А? Я вас спрашиваю! — работодатель обвёл присутствующих строгим взглядом. Я пожал плечами.
— В сабвэе часто совершаются преступления. Это вам не Жмеринка!
Мы кивнули. Мне в Жмеринке бывать не приходилось, но думаю, работодатель был прав.
— А что если вы вздумаете украсть дорогостоящий бэлт и набор щёток?!
Интеллигент стыдливо опустил глаза. Мы с Юккой задумались.
— Кто мне гарантирует, что вы не гангстерс и не воруете оборудование? Вы должны оставить мне в залог ваши паспорта! Это застрахует и меня, и моих клиентов. Ведь все квартиры, в которых вам придётся работать, богатые. Там обстановка, вазы, карпеты. Это вам не Жмеринка!
Парня явно что-то связывало с этим славным местечком.
— Согласны?!
— Надо подумать… — мы с Юккой встали и попрощались. Интеллигент уставился на свои руки. Обернувшись в дверях, я увидел, что он молча выкладывает зелёный паспорт с сельскохозяйственным гербом бедной азиатской республики.