Как отказать красивому мужчине
Шрифт:
Оливия задумчиво кивнула.
– А вы не подскажете мне, куда мы направляемся?
– Извините, не имею права. Но не стоит беспокоиться. Уверен, вам там будет достаточно комфортно.
В Хэмптон-корте ее пересадили на вертолет, а после короткого полета – в машину с затемненными окнами, которая с тихим урчанием покатила по проселочным дорогам Беркшира и Чилтерн-хилс. Они пересекли автостраду М40, и Оливия узнала кольцевую дорогу вокруг Оксфорда, а потом направились в сельскую глубинку Котсуолда, где сквозь окошки пабов и коттеджей приветливо мерцали огоньки каминов и все дышало покоем и уютом. Машина теперь ехала вдоль высоких стен загородной
И действительно, перед ними предстал идеально вышколенный дворецкий в ливрее, который сообщил Оливии, что ее багаж уже прибыл, и проводил по каменным ступеням в поражающий своим великолепием холл. На стенах, обитых деревянными панелями, висели написанные маслом картины, а широкая лестница из темного дерева вела на верхний этаж.
Дворецкий спросил, не желает ли она поужинать, и предложил принести горячие закуски на подносе с подогревом прямо в комнату. Оливия понятия не имела, что это за горячие закуски, но перед глазами тут же возник соблазнительный образ: запеченные креветки, гренки по-валлийски с горячим сырным соусом с ароматом пива и горчицы, анчоусная паста «Услада джентльмена», бисквиты со взбитыми сливками, пропитанные хересом, и она, конечно же, с удовольствием приняла предложение, любезно поблагодарив дворецкого.
Однако при виде кровати она вдруг потеряла интерес к окружающему миру и, почувствовав, насколько сильно устала, с наслаждением растянулась между хрустящими белоснежными простынями. Приятным сюрпризом было то, что в кровати обнаружилась горячая грелка, обтянутая стеганой тканью, причем лежала она именно там, где нужно, – в ногах.
Оливии так и не суждено было узнать, что за горячие закуски были на обещанном подносе. Она очнулась от сна лишь утром, испытывая обычный синдром путешественника – то есть абсолютно не понимая, где находится. Она попыталась нащупать лампу на прикроватной тумбочке. В комнате стояла темнота, но сквозь щели между тяжелыми шторами пробился яркий солнечный свет. Она возлежала на кровати с балдахином из тяжелой индийской ткани с набивным узором. Где-то вдалеке раздавалось блеяние овец. Но это был не Гондурас.
Она рывком спустила ноги с кровати и села на краю. Все тело адски болело. Чувствовала она себя отвратительно. Во рту пересохло, и страшно хотелось пить. Оливия прошлепала босыми ногами к окну, отдернула шторы, и перед ее глазами предстал чудесный английский сельский садик: ухоженные лужайки, строгие ряды живой изгороди из идеально подстриженных кустов. Прямо под окном располагалась терраса из камня медового цвета. Покрытые мхом ступеньки, по краям которых красовались псевдогреческие вазы, спускались к лужайке, на которой были установлены ворота для крикета. Дальше за лужайкой стояли заросли каштановых деревьев, ветки которых все еще были голыми после зимы, а за ними простирались серо-зеленые холмы, каменные стены и серые крыши домиков, сгрудившихся вокруг шпиля церкви, из труб которых струился дымок.
Она повернулась и осмотрела комнату. Ее оливково-бежевый чемодан каким-то таинственным образом оказался здесь, и в нем
Глава 42
Оливия заморгала, уставившись в монитор компьютера. Она сидела в специальной кабинке в комнате, битком набитой всяческим оборудованием, за которым работали операторы. Один из технических специалистов просматривал на экране снимки, которые она сделала своей цифровой камерой.
– Что на этом? – спросил он.
– Э-э-э… – замялась Оливия. На фотографии был во всей красе виден мужской мускулистый негритянский торс и бедра, торчащие из красных плавок, выразительно обтягивающих внушительные выпуклости. – Может, перейдем к следующему изображению? – как можно непринужденнее произнесла Оливия.
– Какой замечательный кадр! – произнес мужской голос. Девушка обернулась и увидела профессора Уиджетта, который с большим интересом рассматривал вызывающе бугрящиеся красные плавки.
– Я просто снимала с бедра, – в смущении пробормотала Оливия.
– Это заметно. У этого персонажа есть имя или только штрих-код? – полюбопытствовал профессор.
– Это Уинстон.
– Понятно. Значит, Уинстон.
– Перейдем к следующему кадру?
– Нет, подождите. А кто все эти модельного вида девицы вокруг бассейна? Что они там делают? Работают на Ферамо?
– Не знаю.
– Понятно. – Профессор внимательно посмотрел на монитор, а потом издал скучающий вздох и уставился на Оливию, склонив голову набок. – На самом деле мы никогда ничего не знаем наверняка. Главное, какие мысли нам приходят в голову, какие ощущения нас посещают. – Глаза его странно расширились, и ей на секунду даже стало страшно. – Скажите, что вам подсказывает чутье?
– Думаю, он отбирает их. И использует для каких-то целей.
– Как вы думаете, догадываются ли девушки, зачем их отбирают?
Оливия на минуту задумалась.
– Нет, конечно.
– А вы догадались?
– Думаю, это что-то связанное с Голливудом. – Она снова бросила смущенный взгляд на красные плавки на экране. – Ведь Ферамо ненавидит Голливуд, а все эти актрисульки оттуда не вылезают. Может быть, пора перейти к следующему кадру?
– Ну хорошо. Пора так пора. Покажи-ка следующий, Додд. Боже, а это что такое?
Оливии вдруг захотелось стукнуться лбом о стол, за которым она сидела. Ну как можно быть такой идиоткой? Следующий кадр являл треугольник, образуемый темной прорезиненной тканью с молниями по краям, из которой торчал загорелый плоский мускулистый мужской живот.
– Ой! Это просто еще один неудачный ракурс, – произнесла Оливия, осознавая, что смотрит на снятый крупным планом впечатляющий пах Мортона Си.
– Ну, я бы так не сказал, милая, – промурлыкал Уиджетт.
– Давайте посмотрим следующий, может, я смогу сказать, кто это.
Компьютерщик тяжело вздохнул, и на экране появился другой снимок. Это снова был Мортон, на сей раз со спины. Гидрокостюм был приспущен до талии, демонстрируя идеальный торс. Парень оглядывался через плечо, отчего снимок смутно напоминал картинки в стиле пинап пятидесятых годов.