Как стать хорошим государем
Шрифт:
Теперь же бессмертный маг может только облизываться, вспоминая жареную картошку и ковыряя специальной двузубой вилочкой побеги сельдерея… Впрочем, страсть свою к нехитрому кушанью он все же удовлетворяет. Хотя и довольно странным способом. Он полюбил потчевать гостей. И ладно бы бабу-ягу (хотя, пожалуй, вредная старуха ославила бы за такое угощение Кощея скупердяем) или кота Баюна (который сметану бы слизал, а на картошку чихнул три раза и сказался сытым от пуза). Нет, властелин тридесятого любил кормить картошкой шишиг, иногда заглядывавших к нему по разным надобностям.
Тощих,
Шишиги тщательно жевали, давились кушаньем и улыбались искательно, а Кощей сидел напротив, придвигал то сметанку, то золотистого муксуна и самым своим бархатным голосом уговаривал съесть, ну, еще кусочек, ну, порадуйте старика, милая барышня, ну, вот этот такой румяный…
Как будто не знал, хитрый черт, что после этого ужина шишига будет две недели сидеть на болотной воде и слабительном!
Случай тридцать
восьмой
. С легким паром, елы-палы!
Есть в тридесятом вопросы, которых лучше не касаться. Ну, например, щекотливый во всех отношениях вопрос об игле. Или педагогические способности Кощея, вырастившего, как известно, не одно поколение Василис премудрых и Василис прекрасных. Или, вот, например, строгий запрет на употребление всеми видами сказочных сущностей обычного русского мата. Вот по этому-то поводу и возмущался как-то раз довольно громко дядька Черномор, зашедший на рюмку зубровки и балык сома к Водяному.
– То есть как это так, значит! – громогласно восклицал он, косясь на крепко запертые двери в палатах Водяного и прикидывая толщину водного слоя над его дворцом. – То есть нам, которые, значит, верой правдой, да вдруг нельзя, а энтому, который только и умеет, ему, значит можно!
Водяной дипломатично откашлялся и сказал, на всякий случай принизив голос, и всем своим видом словно приглашая Черномора поступить также:
– Так он же, вроде, не того…
– Чего не того? – неожиданным шепотом спросил обескураженный дядька.
– Ну, не сказочная сущность. Он же, вроде, самый обыкновенный Кузьмич, или Матвеич, или Дормидонтыч, уж не знаю, как его по отчеству…
– Да хоть Халдеич! Ты слышал, как он загибает? – трагически зашептал Черномор. По правде говоря, шептал он так громогласно, что девицы водяницы, водившие хоровод посреди залы, заметно колебались от распространяемых им звуковых волн.
– Загибает, значит, ему можно, – продолжал увещевать друга Водяной.
– А нам, значит, нельзя, – мрачнел Черномор и заливал горе зубровкой.
Вы, конечно, ничего не поняли из этого разговора. Еще бы! Вы ведь, в отличие от меня, не знаете, что Кощей очень уважал русскую баню, и привык ходить туда каждый четверг и субботу. А в бане всем заправлял кряжистый угрюмый банщик, тот самый Кузьмич или Халдеич. И вот этот банщик буквально ни одного предложения не мог сказать, не добавив крепкого словца. И властитель тридесятого, вообще мата крайне не уважавший и потому запретивший, банщику этому все спускал с рук. Уж больно хорошо тот хвостал веником, поддавал пару и подносил квас в запотевшей кружке. Видимо, бессмертный чародей чувствовал какую-то глубинную связь между неистощимым сквернословием Кузьмича (или Халдеича) и его отменным мастерством и боялся нарушить эту тонкую гармонию. А Черномор, что Черномор? Он прекрасно охранял границы тридесятого, и не употребляя крепких слов.
Случай тридцать девятый. Доверие
Когда Кощей выступал на высоких форумах, участником которых он частенько бывал под различными благовидными псевдонимами, он обычно выбирал темы животрепещущие, но не способные уколоть самолюбие кого-либо из присутствовавших. Устроители форумов (кстати, прекрасно знавшие, кого они приглашают на самом деле) были за это бессмертному старику благодарны. Они не знали, что Кощей относится к этим речам, буквально спустя рукава.
Вот и сегодня рано утром, когда солнце не взошло еще над тридесятым, сидел он в роскошном атласном халате в столовой, попивал отвар какой-то весьма целебной травы, закусывая кусочками мелко нарезанного зеленого яблока, и лениво беседовал с главным экспертам по речам в сказочном царстве – с котом Баюном.
– Какой-то съезд монархов северной Европы. Не то коронация, не то свадьба – я не вдавался в подробности.
Коту отчаянно хотелось спать и потому он был угрюм и сосредоточен.
– Предлагаю тему о доверии, – коротко сказал он.
– Обоснуй, – также коротко велел Кощей.
– Доверие – краеугольный камень отношений между монархом и подданными. С одной стороны, король должен испытывать доверие к своим вассалам, дабы не быть к ним слишком суровым и не нанести непоправимого ущерба…
– Устарело, – махнул рукой бессмертный маг. – Какие вассалы? Двадцать первый век на дворе.
– Тогда повернем вопрос вот как: в настоящее время, когда монархия во многом держится на традициях и на вере народа в то, что королевское семейство представляет собой воплощение всяческих добродетелей…
– Фигня какая-то, – пробурчал Кощей. – Какие добродетели? Ты читал, что они про Меган Маркл пишут?
– Так ее, вроде, из семьи исключили, – не сдавался кот.
– Не исключили! – отрезал старик. – И вообще мне эта тема о доверии народа к монархам, как об основе их власти, совсем не нравится. Это что получается, что если вы мне тут, в тридесятом, верить перестанете, то я вами и управлять не смогу? Да и то сказать, когда вы мне тут, в тридесятом, верили-то?