Как стать миллиардером
Шрифт:
– Я же сказала, вольно, – сменила я гнев на милость, кривя губы от сдерживаемого хохота. – Сядь, воин, успокойся и доложи.
Мой старый друг и по совместительству командир этой части полковник Голованов умел работать с личным составом. Не знаю, что он сказал дежурному, но когда тот положил трубку и начал выписывать пропуск, градус ужаса в его глазах вырос ровно вдвое, а руки дрожали так, что пропуск пришлось переписывать дважды.
– Вот, – сказал наконец дежурный, протягивая мне мелко вибрирующую бумажку.
– Благодарю за службу, – улыбнулась я и вышла, не дожидаясь ответа.
На территории части я ориентировалась достаточно уверенно, поэтому направилась прямиком в штаб, но Голованов встретил меня на полпути.
– Охотникова, чтоб я сдох, ты просто не представляешь,
Последовала длинная серия объятий, хлопков по спине и поцелуев в обе щеки, градом посыпались вопросы про жизнь, про здоровье, про новости. Мы очень долго не могли остановиться, в конце концов, не виделись действительно целую вечность, а я была рада встрече ничуть не меньше полковника.
– Ну хватит, садись в машину, – сказал Голованов, когда эмоции немного поутихли. – Нашел я тебе борт. Правда, идет он не на Москву, а на Тулу, но оттуда как-нибудь доберешься. Там рядом, доплюнуть можно, говорят, меньше трех часов на автобусе.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты просто ангел? – спросила я, забираясь на заднее сиденье командирского «уазика».
– На аэродром, – коротко приказал Голованов шоферу и снова повернулся ко мне: – Ага, говорили, и не раз. Служба у меня небесная, чем же я не ангел? Но есть нюанс.
– Какой еще нюанс? – насторожилась я.
– Ма-а-аленький такой нюансик, – протянул Голованов. – Как говорят в Одессе, это я здесь, в Тарасове, большой хохем, а там, в Туле, еле-еле поц. Короче, с тамошним начальством договориться никак не получится, а значит, до конечной точки ребята тебя довезти не смогут. Ты с парашютом давно прыгала?
– Вов, ты в своем уме? – спросила я, недоверчиво уставившись на полковника.
Герой Российской Федерации, летчик от бога, прекрасный командир, отец солдатам и полковник в свои тридцать пять лет, Голованов в свободное от службы время жить не мог без мелких пакостей и дурацких розыгрышей, благодаря которым подчиненные называли его, правда, исключительно шепотом и за глаза, не иначе как Вовочкой. Ему ничего не стоило подсунуть соседу по гостиничному номеру в постель пластмассового паука, приклеить ботинки гостя к полу своей прихожей или, скажем, заставить старую подругу сигануть с парашютом тогда, когда она меньше всего этого ожидает.
Прослужив всю жизнь в различных горячих точках, Голованов был ранен всего лишь один раз и именно благодаря своей любви ко всякого рода глупостям. Дело было в Дагестане. Двое военнослужащих, бортстрелок и авиатехник, самовольно оставили часть и посреди ночи отправились в ближайший аул в надежде на спиртное и прочие солдатские радости. Вооруженные самовольщики – это уже само по себе ЧП, к тому же в окрестностях совсем недавно была замечена крупная банда чеченских боевиков, и дело могло закончиться куда более плачевно как для самих самовольщиков, так и для их командира, которым являлся не кто иной, как Вовочка Голованов. Но все обошлось более-менее благополучно. Отправившийся на их поиски Голованов заметил нарушителей уже возвращавшимися в часть. Но вместо того чтобы попросту подойти к проштрафившимся подчиненным и по-отечески намылить им холку, Голованов спрятался в кустах на обочине. Настроение у самовольщиков было прекрасное: прогулка удалась, домашнее вино оказалось вкусным и в меру хмельным, звезды заговорщицки подмигивали им с небес, и вообще жизнь была легка и прекрасна. Когда ничего не подозревающие и весело хохочущие над собственными шутками «дезертиры» приблизились, Вовочка выскочил перед ними из кустов как чертик из коробки и во всю мощь своих, тогда еще капитанских, легких гаркнул: «Бу!» Авиатехник шутки не оценил: позже три пули от «Стечкина» извлекли из Вовочкиного бронежилета, четвертую – из самого Вовочки. Слава богу, у бортстрелка то ли нервы оказались покрепче, то ли реакция не так хороша, то ли чувство юмора получше, чем у товарища. А ведь в отличие от авиатехника, отправившегося в самоволку с пистолетом, бортстрелок прихватил с собой «калашников», против которого бронежилет был бы бессилен. Так или иначе, все обошлось: дело спустили на тормозах, самовольщики отделались выговором и легким испугом, а Вовочка –
– Есть альтернативный вариант, – ухмыльнулся Голованов, ничуть не обидевшись на мой вопрос. – Ребята могут пройти над Окой метрах этак в десяти, десантируешься в воду. Но вот отклоняться от маршрута ради тебя никто не будет, сажать машину – тем более, уж извини.
– Нет уж, спасибо, в Оку мне нельзя, я купальник надеть забыла, – процедила я сквозь зубы. – Давай свой парашют.
– Вах! – поразился Голованов. – А как ты догадалась, что он именно мой? Жалую, так сказать, с царского плеча. Только ты уж будь другом, постарайся не потерять его где-нибудь, верни в целости и сохранности. Ты вообще надолго в Москву?
– Ненадолго, максимум до послезавтра, – машинально ответила я, представляя, как тащу на плечах тяжеленный парашют – сперва в Москву, а потом обратно в Тарасов. Может, стоило все-таки согласиться на десантирование в воду? Нет, столь оригинальный способ знакомства с Окой привлекал меня еще меньше, чем прогулка с парашютом через полстраны.
– Давай к «девятке», – сказал Голованов шоферу, ткнув пальцем в одиноко торчащий посреди аэродрома «Ми-24» с желтой цифрой «9» во весь борт. – Значит, так и запишем, – сказал он, снова повернувшись ко мне. – Жду тебя послезавтра с парашютом и спасибами.
– Можешь не сомневаться, будут тебе и парашют, и килограмм спасибов, – мрачно пообещала я, внимательно глядя ему в глаза.
Конечно же, он не врал, боевой вертолет – это не такси, которое может остановиться там, где вы пожелаете, и другого способа доставить меня поближе к Москве, кроме прыжка с парашютом, просто не было. Но сложившаяся ситуация откровенно забавляла полковника. Ну, Вовочка, я тебе это еще припомню!
Вертолет был уже полностью готов к вылету и ждал только свою незапланированную пассажирку. Обещанный парашют «с царского плеча» мирно лежал на теплом бетоне, всем своим видом выражая покорность судьбе. Мимо него прохаживался взад и вперед скучающего вида пилот с капитанскими погонами, изредка останавливаясь, чтобы легонько пнуть ногой мягкий бок свертка. Вид всей этой троицы – пилота, парашюта и боевой машины – вызвал во мне такую бурю воспоминаний, что к горлу подкатил тугой комок.
«Уазик» остановился. Летчик повернулся к вертолету и дал знак сидящему в кабине второму пилоту. Послышался нарастающий рев двигателя, тяжелый винт дернулся и начал вращаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Я вылезла из машины, молча подошла к парашюту и принялась напяливать тяжелый ранец, глядя, как Голованов о чем-то разговаривает с пилотом. Слов я не слышала, но нетрудно догадаться, что разговор шел о моей персоне и был не из приятных. В конце концов капитан сдался, уступив старшему по званию и должности, махнул рукой и полез в кабину.
– Ну что, готова? – прокричал полковник, подходя ко мне и заботливо проверяя парашют.
– Готова! – крикнула в ответ я. – Слушай, Вов, у меня там у КПП машина осталась. Будь другом, отгони ее ко мне. Вот, возьми ключи. Адрес помнишь?
– Помню, – ответил Голованов. – Не переживай, сделаю прямо сейчас.
– И еще, – мстительно добавила я. – Я в машине мобильник оставила. Сделай доброе дело, забеги к тете Миле, скажи, чтоб не беспокоилась.
На лице Героя Российской Федерации явственно обозначились сперва растерянность, потом панический ужас, сменившийся тоскливой обреченностью. Бедняге предстояло выпить никак не меньше литра чая с ватрушками и выдержать многочасовую беседу с тетей Милой, лейтмотивом которой была скорая и неизбежная, по тетиному мнению, наша с Головановым свадьба. Из всех моих знакомых тетя Мила считала Володю наилучшей партией для своей обожаемой племянницы, и, несмотря на то что мы не раз пытались убедить ее, что нас связывают исключительно дружеские отношения, тетя Мила никак не могла с этим смириться и всякий раз, видя Голованова, бросалась в атаку с решимостью камикадзе. Я повернулась спиной к убитому горем полковнику и полезла в вертолет, стараясь, чтобы плечи тряслись как можно незаметнее и благословляя шум винтов, скрывший мой смех. Конечно же, я слегка слукавила (мобильник лежал у меня в кармане), но полковник Вовочка получил то, что заслужил.