Как умирала Вера

Гуляева Ольга

Почему он не признался, что был знаком с покойной? Решил, что это ничего уже не изменит, а лишь прибавит ему хлопот? Но все же это не справедливо по отношению к Вере. Он был её последним мужчиной. Это факт. Да и он пережил с ней прекрасные моменты. Он посмел надеяться, что вот она: та самая, в которой он нашёл все, что ему нужно. Он думал, что никогда не женится во второй раз, но глядя на нее задавался вопросом – а почему бы и нет? А она взяла и умерла! Без единой ссадины, без единой царапины. Просто умерла, как будто ему назло. И даже на операционном столе её бездыханное тело было прекраснее, чем когда либо, как будто посылая ему немой укор – смотри, что ты потерял. Ну да, он перебрал, попросил её сесть за руль. Хотя она тоже выпила бокал вина в начале ужина.

Но дело не в этом. Дело в плохой видимости и проливном дожде так несвойственном для начала декабря. Да, она кричала, что ничего не видит, а он, надсмехаясь над её манерой вождения, заставлял ехать быстрее. А Вера натура горячая, хоть и грозилась остановиться и высадить его на трассе, но от возмущения поведением своего молодого человека вжимала педаль газа в пол ещё сильнее. Для обоих это была своеобразная игра, сгусток эмоций, сулящий незабываемый накал страстей последующей ночью. Как глупо. Это он убил её, как ни крути. Только поверить в это не мог до самого конца. В больницу её привезли без сознания, просто без сознания. Хотя оба они вылетели через лобовое стекло, поскольку были не пристегнуты. Но, видимо, все удары, и то не сильные, по касательной – принял на себя Антон. Веру же положили в обычную палату, пока ему обрабатывали его пустяковые раны. А через каких-то пару часов ему сообщили, что вторая участница аварии скончалась. Поверить в это было невозможно, и чтобы исправить это глупое недоразумение, ему пришлось поехать в морг. Поехать! Какого леса её так быстро увезли в морг к черту на куличики, если при больнице также имеется патологоанатомическое отделение.

Антон втянул голову в плечи. Со вчерашнего дождливого вечера здорово похолодало, а он был легко одет, да еще и свежие царапины саднили. Но молодой человек долгое время не обращал внимания ни на холод, ни на боль. Слишком велика была досада от событий сегодняшней ночи. Веру было жаль. И самому было дискомфортно. Сейчас он кое-как доберется до дома, а завтра снова проснется одиноким человеком. За последние три месяца он привык просыпаться с мыслью, что у него есть Вера. Хоть и требовалось еще время присмотреться к ней повнимательнее, но от встречи к встрече он все больше убеждался, что она именно та, кто ему нужна. Красивая, но лишенная всякого пафоса и надменности, простая, своя девчонка. Хоть за плечами у нее, как и у него был брак и неудачный опыт, она к своим почти тридцати годам сохранила легкий нрав и веселый характер. Ему нравился ее интеллект и чувство юмора. Порой ему даже казалось, что он немного не дотягивает и пасует перед ней, но Вера всегда вовремя умела сдать позиции и покориться ему, притвориться маленькой несмышленой девочкой, нуждающейся в защите и мужском плече. И снова его пронзило желание вернуться в морг. Как он мог оставить ее одну в этом жутком холодном месте, когда она впервые в жизни не притворялась беззащитной, а являлась таковой. Это последняя возможность побыть с Верой, максимально приближенной к ее живому образу. Через пару дней на похоронах вместо нее будет уже выпотрошенное чучело. А он и не собирался ни на какие похороны. Он сбежал от нее навсегда, в надежде поскорее расправиться с чувством досады, которое было вызвано смертью понравившейся ему девушки. Это подло и эгоистично. Он был зол на себя.

**3

Пою и пью,

Не думая о смерти,

Раскинув руки,

Падаю в траву,

И если я умру на белом свете,

То я умру от счастья, что живу.

Е. А. Евтушенко

– Короче, Пахом, знай, что все мужики козлы! – вещала Вера сидя на подлокотнике кресла, в котором скромно устроился Пахом. Одной рукой она похлопывала его по плечу, а второй размахивала для убедительности, рисуя в воздухе невидимые круги и не выпуская при этом наполовину наполненный стакан, – Знаешь, почему я тебе об этом говорю? Потому что ты – не совсем мужик. Ой, прости. Правильнее будет сказать, не совсем человек. Вот смотрю я на тебя и думаю: да ты же призрак!

Местное приведение. Тебя окружают одни жмурики, ты тут с ними и тусуешься, и пьешь, и ешь.

– Я учусь в аспирантуре, – вяло парировал Пахом.

– Ой, а не поздновато ли ты об образовании задумался? Интересно, что случится раньше – ты получишь диплом или отбросишь кони от этого адского пойла?

– У каждого свое время.

– А мне кажется, ты тут совершенно в своей среде. Ну да ладно. В общем, мужики – предатели, эгоистичные бесчувственные твари. Я отнеслась к нему со всей душой, была хорошей девочкой при нем, такой как он хотел. А что получила взамен? Он сбежал из морга, оставив меня здесь одну. Вывод – быть надменной сукой всегда выгоднее. Полезно для здоровья и безопасно для жизни.

– Он оставил тебя, потому что ты умерла. Теоретически ты оставила его первая. Езжай к нему.

– Бегу и падаю! Сначала следует его как следует проучить, чтоб знал, что меня нельзя бросать ни при каких обстоятельствах! – Вера задумалась и вскоре заговорщически улыбнулась

– Он думает, что я умерла. Испугаю его до полусмерти, – зашлась она истерическим хохотом, похлопывая себя по коленкам.

Закатив глаза, Пахом осторожно отодвинул от Веры стакан, поднял его и отнес в маленькую пожелтевшую раковину.

– У тебя стресс. Понимаю. Но со спиртягой пора завязывать. Ты уже согрелась дальше некуда.

– Ты прав. Мне пора. – Отсмеявшись, Вера встала и потянулась, – Поеду домой приму ванну и посплю. А потом отправлюсь за своими вещами и заодно разнесу эту больничку в пух и прах.

– Смелый план, – пробурчал под нос Пахом, ополаскивая стаканы.

– Что ты сказал?

– Будь осторожна. Запись о твоей смерти уже сделана. Факт зафиксирован.

– И что?

– А то, что если с тобой что-то сейчас случится, то никто за это отвечать не будет.

– Я почти тридцать лет прожила до вчерашнего инцидента. Не думаю, что за одни сутки я смогу умереть дважды.

Пахом нехотя закопошился в шкафу.

– На, примерь.

Вере под ноги упали ботинки на грубой рифленой подошве со шнуровкой до середины голени.

– Прелестно. С неизвестного солдата сняли?

– Остальное все летнее.

– Аа, не сезон что ли?

– И вот, – Пахом протянул ей драповое пальто болотного цвета.

– Довольно стильно, – одобрила Вера, – А это что? – Вера указала на темные разводы.

– Кровь, совсем немножко, – равнодушно пояснил Пахом, закрывая шкаф, – Но зато теплое.

– Чудненько, – Вера сунула руки в широкие рукава.

– Ты серьезно? – удивился Пахом, поглядывая на нее с новым интересом.

– Да, главное поскорее отсюда свалить.

– На чем валить собралась? – Пахом порылся в кармане джинс и извлек смятую купюру, – Вот, на такси.

– Спасибо, – Вера приняла деньги и сунула в пальто.

На улице послышался звук подъехавшего автомобиля. Пахом снова принял озабоченный вид и метнулся к маленькому окошку, которое выходило наружу аккурат на уровне земли.

– Новый клиент? – поинтересовалась Вера.

– Не совсем. Все, вали скорее. Надоела уже. Давай, бегом.

– Все-все, ухожу, с радостью! – Вера поспешила к выходу.

Пахом тревожно смотрел ей вслед, нервно раздувая ноздри. Он стоял в конце длинного коридора, большие уши смешно торчали в стороны, в очках отражался свет голубоватой лампы. Вера прыснула и, послав ему воздушный поцелуй, всем весом навалилась на тяжелую железную дверь, которая сейчас символизировала для нее грань между царством мертвых и миром живых.

Оказавшись на улице, девушка поежилась. И правда, подморозило, а лицо покалывал падающий снежок. Почти семь утра, но до декабрьского рассвета было еще далеко. Из припарковавшегося только что черного мерседеса навстречу ей направлялись два бугая классически бандитской внешности. Вера накинула капюшон и нырнула с крыльца вдоль здания, дабы не пересекаться со странными ночными посетителями морга.

– Это еще кто? – послышалось ей вслед.

Вера, едва свернув за угол, остановилась и прислушалась к диалогу быдло-гостей.