Как в сказке
Шрифт:
– Да, - Раиса скрестила руки на груди.
– Прекрасный художник. Не только внешнее сходство обозначил, но ещё и духовный мир раскрыл.
– А Вы заметили, - Коста отошёл к двери, - с какого бы ракурса не рассматривать портрет, создаётся ощущение, что Вася смотрит тебе в глаза?
Андрей Григорьевич хохотнул.
– Помнится, был у нас на зоне такой же умелец, Ван Гог хренов. Картинки такие под заказ писал для жён вертухаев, а вот кольщиком был знатным.
– Ваг Гог?
– я насторожилась.
– Ага, из интеллигенции. Папашка каким-то профессором был, так он по-французски шпарил, мама дорогая!
Мы с Егором переглянулись.
– И где сейчас твой Ван Гог, отец?
Старик пожал плечами.
– Так помер, лет двадцать, как помер. В проруби зимой утонул. Правда, вместе с ним весь общак воровской под лёд ушёл, да какой с мертвяка спрос. А я, как откинулся, сынка его опекать стал. Хорошим парнем мне показался, думал, человека из него сделаю, да ошибся, видать.
– А сынком кто был?
– поинтересовалась Маринка.
– Так Холодок и был, мэр ваш ненаглядный.
Моя подруга побледнела и потащила меня в коридор.
– Теперь ты поняла?
– мы вошли в кабинет свёкра и плотно прикрыли дверь.
– Нет, не очень. Если Ван Гог и есть тот самый покупатель бриллиантов, то зачем он охотится на сына? Простил бы долг ему.
Подруга звонко рассмеялась.
– Это мы решили, что охотится. А дело было так. Почтеннейший Тимур Михайлович Холодок, всю жизнь оружием приторговывал. За что имел несколько ходок. Да, была версия, что при побеге наш фигурант утонул, но тела так и не нашли.
– Нет тела, - нет дела.
– Точно. Дело закрыли. Каким-то образом, наш гениальный художник умудрился осесть в Париже. Думаю, не сразу, а, спустя очень много лет, когда воровская братия подуспокоилась. Писал себе портретики, переправлял огнестрел. А кто на старика с кистью подумает? А вот когда сынок его влип, решил помочь деньгами, да бриллианты на хранение взять. Это не аванс был. Ван Гог деньки передал, чтоб сынку побег организовать. Естественно, унести цацки мэр не мог, поэтому поручил столь щепетильное дело своему доверенному лицу. Дальше тебе всё известно.
Я закусила губу.
– Знаешь, у меня в голове не укладывается, что такой интеллигентный старик…
– Я биографию Сергея Тимуровича наизусть помню до пятого колена. Так вот, на батюшке его много чего интересного висело, включая убийства и прочие тяжкие. Вот только доказательств не было.
– Ладно, допустим, но что нам делать с этой информацией? Убить художника? Да у кого рука на него поднимется?
– Ты права. Вот только у него и поднимется, и опустится, не дрогнет, будь уверена! Я, пока к вам ехала, столько грибников и охотников тут насчитала…
– Откуда здесь грибы?
– Вот и я думаю, откуда? Зато дичи полно. И эта дич ты, Васька, да родственники твои.
Я задумалась.
– Мариш, а официально никак нельзя этого Ван Гога к ногтю прижать?
– За что? Было бы за что, его давно бы прижали. Как я поняла, к Коста твоему от него же приходили. А потом свидетелей пытались ликвидировать. Даже детей чуть не спалили.
– Тогда выход какой?
Маринка задумалась.
– Нужно ждать.
Ждать долго не пришлось. Только помяни чёрта, как он появится. Телефон в моём кармане ожил так неожиданно, что я подпрыгнула на месте.
– Мадам Василиса? Рад, что дозвонился.
Я включила громкую.
– Как поживают мои бриллианты?
Да, я узнала голос Ван Гога. Видимо, за двадцать лет, русский он подзабыл. Лёгкий акцент выдавал художника.
– С кем говорю?
– О, это совсем неважно, мадам. Важнее то, что со мной рядом находится один Ваш знакомый, и этот рыжий мальчик не хочет умирать.
Я проглотила комок в горле.
– Анри? Я хочу слышать его голос.
– Васили… не… взду… м… прилетать… ты… м…
– Удостоверились? Мальчик у нас и всё ещё жив.
– Чего Вы хотите?
– Я же сказал. Хочу получить то, что находится у Вас. И меня не волнует, как Вы добудете камушки, как вывезете их в Париж. Даю три дня.
– Стойте, как я смогу связаться с Вами?
– Я сам свяжусь. И не вздумайте привести хвост. За каждым Вашим шагом будут наблюдать.
Белее смерти, я опустилась в кресло.
– Всё слышала, Мариш? Вот что мне теперь делать?
Подруга обняла меня за плечи.
– Во-первых, успокоиться и не паниковать. А, во-вторых…
– А, во-вторых, в этом доме есть мужчины.
– Кощей вошёл в свой кабинет и пристально уставился на нас.
– Вы чего надумали, барышни? Совсем мозгов лишились?
– Думайте, что хотите, Андрей Григорьевич, но я полечу. Они убьют мальчика, да и нас в покое не оставят.
– Думаешь, самая умная, я уже дал задание своим корешам в Париже прижать Ван Гога к стенке.
– Ага, а он сидит себе на набережной и ждёт, пока его прижмут.
– Фыркнула Маришка.
Логачёв взялся за трубку стационарного аппарата.
– Гусь, привет! Чем порадуешь?
Чем дольше говорил собеседник, тем мрачнее становился мой свёкор. Зато Маринка злорадно потирала ладошки.
– Что? Сбежал Ван Гог? Не дождался Гуся Вашего лапчатого? Тогда слушайте меня…
Глава 35
Я летела в Париж частным рейсом. Успокоив домочадцев, что акушеры есть и во Франции, а случись что, стюардесса с родами поможет, обняла всех по очереди и заверила, что обычно справлялась с самыми безнадёжными проектами. А этот… тфу, ерунда.