Как влюбиться без памяти

Ахерн Сесилия

Адам восхищенно присвистнул.

— И, как и все в этой жизни, они происходят, если ты хочешь, чтобы они произошли. А вот если сидеть дома на диване, то ничего не случится, никакой любви. Надо быть активным участником жизненного процесса. Ирма нам как раз и рассказывает шаг за шагом, как надо поступать, чтобы влюбиться.

— И как?..

— Ну, надо четко понять, чего ты хочешь, надо быть собой, расширять круг своего общения, быть реалистом, побольше смеяться, слушать окружающих, быть остроумным, делиться всякими секретами, получать от жизни радость.

Она нас учит этому в классе, а потом мы тренируемся, выполняем задания.

— Какие же это задания?

— На прошлой неделе надо было пойти на свидание и отрабатывать навык слушания. Ты говоришь двадцать процентов времени, а восемьдесят процентов — слушаешь собеседника.

— Слушать — это теперь навык? — с улыбкой заметил Адам.

— Вы себе не представляете, как мало людей им владеют. Ну, в общем, я ходила на свидание с парнем из нашего класса, и у нас ничего не вышло. Мы же оба отрабатывали навык слушания, вот и молчали оба, как дураки.

Адам расхохотался от души.

— Шеф! Сосредоточьтесь на пироге, — добродушно призвала инструкторша, и Адам сделал серьезное лицо.

— А на следующем занятии у нас будет тема «Секреты», — восторженно прошептала Элейн. — Мы будем спрашивать друг друга: какой у тебя был самый ужасный момент в жизни, какое самое лучшее детское воспоминание, самый сильный страх, скрытые таланты, что ты делаешь, когда остаешься один… ну, в таком духе.

— Мм. Вот, значит, какое будет следующее занятие, — сказал Адам, искоса поглядев на кавалера Элейн, который готовил пирог сам, без ее помощи. Так же как и я — без помощи Адама.

Она радостно кивнула.

Адам, похоже, собирался отпустить очередную колкость, но удержался.

— Ну что ж, удачи, Элейн.

— Спасибо. И вам тоже, — улыбнулась она.

Он посмотрел на меня, потную и красную от возни с тестом, и улыбнулся.

— Ей предстоит узнать парочку секретов о Марвине, — прошептала я. Адам закашлялся от смеха.

— Я думал, ты нас не слушаешь, — наконец выговорил он.

— Двадцать процентов — слушала, восемьдесят — взбивала тесто.

— Давай помогу. — Он потянулся, чтобы взять яйцо.

— Главное, не швыряй его в стену, — пробормотала я.

Адам хмыкнул и разбил яйцо.

— Ты очень остроумная. — Он оглядел меня и покачал головой.

— Что, в муке перемазалась?

— Нет.

— Белки надо отделить от желтков. — Я пододвинула ему миску.

— Я не умею. Ты лучше меня знаешь, как отделять одно от другого. Типа зерна от плевел.

— Боже, Адам, ты уже заговариваешься. Чем дальше, тем страньше.

— Это последствия веселой жизни в компании с тобой.

Элейн с улыбкой наблюдала за нами.

— Ладно, давай я разделю три яйца и ты три, — предложила я, и он согласился.

Адам разбил яйцо, перепачкался и скривился, а потом вылил желток в одну миску, а в другую выбросил скорлупки и белок. Второе яйцо он просто раздавил всмятку, а с третьим более-менее справился. Я попыталась выловить скорлупки из белков. Потом, вместо того чтобы высыпать сахар в желтки, сыпанула его

в белки. Я, конечно, попыталась это исправить, но ничего толком не вышло. Надеюсь, наша инструкторша этого не заметила. Адам тихо давился от смеха. Так, теперь добавим ванилин и экстракт лимона. Ну все, можно взбивать. Адам, разумеется, задумался о чем-то своем — надо полагать, о драгоценной Марии. Мне стало смешно, и я мазнула себе взбитым белком по подбородку, так что получилась белая борода, и, обернувшись к нему, произнесла надтреснутым, резким голосом, как у его отца:

— Сын мой, ты должен возглавить компанию! Ты Бэзил, черт подери, ты об этом грезил!

Он удивленно вытаращился на меня, а потом откинул голову и расхохотался — громко, во весь голос, настолько заразительно и весело, что все вокруг оглянулись.

Инструкторша бросила на нас неодобрительный взгляд, Адам извинился, но смех продолжал распирать его изнутри.

— Извините, я на одну минутку, — сказал он и поспешно вышел в коридор, откуда до нас донесся его громкий, всхлипывающий хохот.

Теперь все в классе смотрели на меня. Я вытерла белую бороду и с улыбкой развела руками.

— Твой пирог в духовке. Будет готов через двадцать минут. На, держи, здесь холодно, — сказала я, подойдя к Адаму сзади. Я протянула ему пальто, затем бокал шампанского. — У нас перерыв десять минут, потом будем покрывать глазурью.

Я отпила глоток шампанского. Он посмотрел на меня, в глазах плясали чертики, а потом снова расхохотался. Он смеялся так весело, что я не удержалась и тоже засмеялась… вместе с ним или над ним, я и сама этого толком не понимала. Наконец он успокоился, потом снова принялся хохотать, но в итоге все же унялся.

— Давно я так не веселился, — сказал он. От мороза у него шел пар изо рта.

— Да не так уж это было и смешно.

Он снова согнулся пополам.

— Нет, было, — с трудом выговорил он.

— Если бы я знала, что яичная борода способна тебя так порадовать, я бы уже давно ее себе нарисовала, — улыбнулась я.

— Это не борода. Это ты. — Он весело смотрел на меня, глаза его сияли. — Ты лучше любого лекарства. Тебя нужно выписывать вместо антидепрессантов.

Меня искренно тронули его слова. Раньше он и близко не говорил мне ничего такого приятного, я впервые почувствовала, что, возможно, и вправду помогаю ему. Но, вместо того чтобы сказать ему что-нибудь ласковое, я включила психотерапевта:

— А ты когда-нибудь принимал антидепрессанты?

Он ненадолго задумался, возвращаясь опять к роли пациента, от которого ждут ответа.

— Да, один раз было. Я пошел к психотерапевту, рассказал, как я себя чувствую, ну он мне их и прописал. Но на самом деле они мне слабо помогли, и через месяц я бросил их пить.

— Потому что они не могли устранить суть проблемы, — сказала я.

Судя по тому, как он на меня посмотрел, ему не слишком понравилось мое замечание. Он понял, что я опять пытаюсь вынудить его пойти к врачу. Так что я слегка притормозила.