Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Еще я думала, что ураганы разрушали постройки на этих островах, зато там полно ракушечника и кораллов. Если б я смогла организовать там настоящие каменоломни по-современному, с железным инструментом, и разработать специальные дома, где большие камни каменным замком сцеплялись бы один с другим своей формой в единый монолит, а не цементом, то все было бы о’кэй. Как в древних постройках, сделанных без всякого цемента и пережившие тысячелетия, ураганы, тайфуны и бесчисленные землетрясения, просто пригнанными, и сделать крыши у этих домов полукруглыми, как в арабских домах в Сахаре, то
– Вот это ум! – шокировано прошептал один из доверенных, которого я вызвала, чтобы продиктовать моим людям задачу разработать такое здание до размера каждого камня и проекты каменоломен и мастерских для островов...
Подгонять, конечно, каждый камень один к одному, чтобы они со всеми садились в замок, конечно, адская работа, но если их сделать стандартными и разработать размер каждого камня заранее, и поставить на поток, то можно штамповать эти дома пачками. И ни землетрясения, ни ураганы для таких одноэтажных зданий вообще не страшны, ибо камни не выпадут никогда. Каждый камень держит другой замком. А круглую со всех сторон каменную постройку самый безумный ураган не сдвинет. Ибо там не за что зацепиться, особенно если окна временно задвигать железными щитами на ураган.
Но нужны были современные мастера по камню, станки, железные инструменты, технологии, железо, которого сейчас нет на островах, но которое вполне могут доставить мои корабли...
Моя сила – у меня свой флот, и я могу делать крупные перевозки целых производств. Люди лягут костьми на пороге моей мастерской, чтобы первыми поставить себе такие дома, как в Сахаре, где часты песчаные бури... Особенно, при правильно проведенной психической обработке, унижении старого до «нищеты» и презрения к старому, и пущенных слухах, что король за безумную сумму сделал такой же дом, – тогда они сделаются предметом зависти...
– Ты меня не слушаешь! – капризно сказала Мари. Я с любовью глянула на подругу-сестру. Мы росли как сестры-близняшки, одним сердцем. Даже более того – я не знала знатных семей, где сестры были так близки, и где было бы столько игр, проказ, смеха – все местные сестры такие чопорные, как куклы.
Мари многому от меня научилась. Она почти сама спланировала себе наряд.
Но внезапно мне в голову пришла идея платья для Мари, навеянная виденными вчера на корабле китайскими тканями, когда мы с Мари рассматривали заказанный мной из Китая товар. Целая эскадра кораблей с отборными тканями для моих магазинов и портних в Лондоне.
Мы с Мари хохотали, рассматривая набрасываемые эскизы возможных нарядов. Но я так до вечера ничего и не придумала.
Идея, пришедшая мне во время разговора с Мари, была слишком смутной.
Так я проходила два дня, а в голове все крутились фасоны.
Другим людям проще идти на бал, чем нам с Мари. Они могут просто пойти к самой модной портной или портному. И их оденут в лучшее платья сезона. А что делать мне, если я сама эти фасоны для них рисую?! – огорченно подумала я. – Никто же не знает, что восемь из десяти этих самых модных магазинов принадлежит мне, и это здорово обогащает графа, увеличивая и без того чудовищное богатство семьи.
Граф никогда не вмешивается в мои дела, и, кажется, даже плохо в этом всем понимает, как я никак не пыталась его научить. Он просто доволен, что его чудовищные богатства становятся еще чудовищней, а что и куда – лишь бы предоставляла популярный отчет. Он так и не смог сообразить, как я смогла на обычном зерне сделать последние два миллиона, и еще и помочь бедным!
Но ведь засуху было так легко предвидеть, надо было только пролистать отчеты за последнюю сотню лет и сопоставить угрожающие признаки погоды весной...
...И я увидела это платье ночью во сне... Я даже проснулась от потрясения... И увидела словно себя и Мари на бале... И все эти думы и намеки словно сложились в ансамбль такой дивной красоты, что сердце мое дрогнуло и налилось покоем и теплом...
Проснувшись, я стала лихорадочно зарисовывать фасон и мельчайшую отделку платья Мари, и каким способом надо поместить драгоценности, бешено боясь, как бы не забыть хоть малейшую деталь этого странного, дивного, даже немножко нечеловеческого чуда.
Проснувшись в час, я проработала до утра, пытаясь запечатлеть дивный, ускользающий из памяти узор... Он должен был так подчеркнуть ее невероятную красоту, чтобы в тысячи раз усилить все ее особенности, войти в резонанс с ней... Я сама не верила себе, что я это создала и придумала... От одного только вида в воображении его меня охватывала мелкая дрожь, как от Мадонны на картине Рафаэля. Мне все говорили, что я гений, но я знала, что это действительно будет настоящее – оно завораживало даже меня...
Когда мама пришла утром, заявив, что пришел барон де Логан, я только невидяще подняла на нее глаза, не понимая, кто передо мной и что мне что-то говорят.
– Не заболела ли ты, доченька, – встревожено спросила она, приложив ладонь к моей голове.
Я долго смотрела на нее, прежде чем до меня дошло. А потом отмахнулась от нее, сказав, что пусть барон придет через неделю.
Мама встревожено поглядела на меня. Она выглядела очень встревоженной и напряженной.
– Пусть отчитается перед Мари, – наконец через силу сказала я, витая где-то в облаках, и ни желая не только говорить, но и прерывать сосредоточения.
Я увидела удивленные глаза матери, но ничего ей не сказала.
– Не трогайте меня, – только и потребовала я, и закрылась. Я вся горела. Семь дней я работала взаперти, исчеркивая бумагу и не замечая ничего вокруг. Равнодушно слушая встревоженные голоса за дверью; умоляющий голос графа, требующего открыть дверь; сквозь туман работы и полного поглощения ею рявкнула на причитания из-за двери приглашенного нашего врача семейства и послала тревожащего дверь и встревоженного барона де Логана туда, куда порядочных мужчин порядочные леди никогда не посылают; и после этого пригрозила убить первого же, кто войдет в дверь, и лишь после этого меня оставили в покое. А я не помнила себя... Лишь иногда перехватывала что-то из приносимой и оставляемой за дверью еды и забирала вытребованные мной краски, ткани, камни и материалы...