Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Позднее он понял, что это было, скорее всего, не так, ибо белых брошенных детей было слишком много, но обычаи племени усыновлять детей сыграли свою роль – я была и его ребенком. Он привязался ко мне. И я знала абсолютно все, что знал и умел великий индейский вождь. Который, к тому же, из-за того случая был предан мне душой и телом, и считал своей священной обязанностью охранять и учить меня. И он учил меня метать томагавки, снимать скальпы, ориентироваться в любом лесу, скакать на коне без седла, лечить раны, медитировать и дисциплинировать дух, переносить любую боль, выживать в любой местности, брать любой след, как собака...
Когда я выросла, он стал считать меня чем-то вроде инкарнации одного из прародителей его племени и великим вождем, и
Отец не был против, хоть у меня тогда были еще живые три китайца телохранителя, хоть японец воспитатель уже погиб. Вот так все запутано. Об этом я тоже расскажу после. Впрочем, с появлением у меня китайца-воспитателя и трех его друзей из китайской императорской гвардии связана совсем другая история... В которой никто всех миллионов китайцев не вырезывал, чтоб Цень остался один, и которую я поэтому не люблю вспоминать. Ибо в ней я оказалась не на высоте, как наблюдатель и собиратель фактов... И в результате которой я получила на свою детскую возмущенную голову трех настырных учителей этикета, заодно владеющих любым оружием в любом состоянии днем и ночью... И мучивших меня иероглифами, правилами, канонами и стихами до последней капли детской крови...
И я по воспитанию скорей китаянка, буддистка и индианка, только выгляжу красиво, как служанка... Только один отец считает, что я – вылитая настоящая коренная хулиганка!
Подхваченная телохранителями экономка чуть не получила разрыв сердца и точно окочурилась бы, если б Мари не подскакала ко мне на коне и не спрыгнула прямо возле меня.
Мари вся в отца – такая же красивая. Очень тонкий нос. Естественные белые, слегка вьющиеся волосы. Которые приходится прятать под париком, ибо она мгновенно узнаваема. Крылья носа маленькие. И средний рот с губами бантиком. Нижняя губа намного больше верхней, но и верхняя громадна, губы всегда припухлые и детские – это делает ее вечно влюбленным подростком на вид, что опасное заблуждение. Хотя она меня лишь на пару лет старше. Поверьте, главная наследница отца, она умеет быть жесткой. Рот всегда слегка приоткрыт и видно улыбку. Только ее увидев, мужчины мечтают ее поцеловать, и только и говорят об этом. Все уши прожужжали. Меня-то целуют сразу, а она – богиня! Глаза, подбородок, уши – лисичкины. Впрочем, глаза у нее громадные – даже больше моих. Но они настолько длинные, что заходят аж далеко на виски, что делает ее странной и неповторимой. Тут она в чем-то напоминает отца – мгновенно узнаваемый рисунок. Это дает обоим круговой обзор в бою. Оба сводят противоположный пол с ума.
– Оп-па! – весело тряхнув головой, она оказалась возле меня. – Что ты делаешь, Лу?
– Хи-хи. Переворот, – смешливо ответила я.
– Я сразу хотела ее уволить... – согласно кивнула Мари. – Надо было самой сделать, все же лучше увольнять, чем убивать, как ты. Как она мне надоела! Но я ждала тебя, ты обычно все делаешь лучше. Мерзкая стерва!
Я подняла бровь.
– Это кому комплимент?
– Все комплименты тебе... – буркнула Мари. – И крикнула яростно китайцам: – Отставить!
Но я помахала лениво ладонью китайцам, совсем невидно, что не отменяю приказа, лишь на мгновение обернув голову к ним. Только для того, чтоб убедиться, что они ее не убили, а вовсе не для того, чтоб проверить, не послушались ли они Мари. – Не послушались! Мари обессилено опустилась на ступни, принимая поражение. Я выплюнула косточку на землю.
Мари приобняла меня.
Экономка с ужасом поняла окончательно, что это реальность.
– Королева, – каким-то обиженным детским голоском пискнула экономка от ворот, точно не могла себе поверить и осознать это до сих пор, увидев издалека такие наши отношения. Она как-то странно вдруг обессилено обмякла, как сломанный поникший ребенок. И вдруг выпрямилась, и задергалась, обернувшись ко мне:
– Ваше Величество, простите! – отчаянно громко вскрикнула она. – Не узнала вас, клянусь, хоть столько раз видела на приемах, но ведь вы выглядели здесь не старо!
Она опять вдруг поняла, что говорит не то, и обмякла окончательно. Я даже не оглянулась. Хотя следовало дать бы ей.
– Все еще злишься?! – заглянула в мои глаза Мари. Я потерлась носом о ее нос. Я хотела сказать, как ее люблю, но таких слов в языке просто не было. Потому я сказала простое и пресное: «Я тебя бесконечно люблю, сестренка». Молча.
– Ты знаешь, меня бесит, что он считает тебя экономкой и служанкой, но я не могу сделать ничего с этим глупым упрямством. Но он здорово за это получил! – она вдруг неожиданно расхохоталась. – Я до сих пор смеюсь, как ты поступила с Джекки, с которым все бегали на цыпочках, проснусь и плачу! Жалко, что меня там не было вначале!
Она захихикала.
– Ты отплатила так, что он не знает, как будет оправдываться...
Мои губы неожиданно по-детски дрогнули и беззащитно искривились, как у ребенка. Мне захотелось плакать. Пойти и разреветься, как девочка. Для одного дня ударов и оскорблений было слишком. Мари напомнила мне то, что так болело. Сегодня утром в очередной раз отец отказался удочерить меня официально. Потому что он мне не отец.
Это больно ранило меня.
Потому что мама моя тоже не мама.
Вы уже поняли: я – бастард.
Только неизвестно чей.
Я – подарок к празднику.
На рождество.
Ну не знаю я своего подлинного отца, не знаю, и понимаю, что чувствовал Христос!
Праздник бесконечной любви и бесконечного сострадания, когда в нас рождается Христос как бесконечная любовь ко всему живому, принес кричащего младенчика как в Евангелиях моему настоящему папа.
Потому по христианской традиции у меня много имен того святого, которому посвящен день рождения. Представляюсь – хотя все меня зовут Queen (Королева), я все еще законная графиня Кентеберийская[1], нареченная крестившим священником именами Лу Луве [Luve] Фэй [Faith] Каритас [Caritas] Луиза [Luisa] София [Sophia] Мария [Maria] Тереза [Theresia] Хоуп [Hope] Жанна [Joan] Франциска [Franciska] Джезусет [Jesuset] Джессика [Jessica] Джекира [Jesus-Christos-Rex]. Наименовали меня-таки Вера, Надежда, Любовь и Владычица их небесная.
Ничего себе имечко, да?
То-то меня все хотят распять. Один король даже издал указ, чтоб, если меня поймают, меня прибили к кресту. Я не шучу! Имеется в виду гвоздями на кресте.
У меня великий тезка – я родилась одновременно с Солнцем и Амон Ра, Митрой, Дионисом и, конечно, Иешуа – Рождество оно и в Африке рождество.
На мое день рожденье, 25 декабря, всегда такое веселье! Куда не приеду – мое день рожденье празднуют.
Я вам правду скажу – всюду радуются. И не тяну я на мученика. Хотя распять меня пытались, пытались. Но как я не старалась, в святые попасть не получилось, в святцы. Не хватает у меня блаженной кротости стать мучеником. А проклятый пистолет и нож слишком много грешат и слишком метко стреляют. Грешна батюшка, нет Анголы. Потому я не так знаменита и не добавляют к моему имени Santa. Santa Luve. И все зовут меня просто простым именем Лу. По простому прозвищу Королева Креста.
Хотя у моей семьи и моих партнеров есть каравелла и фрегат с названиями «Saint Luve» и «Saint Queen».
Мама и в семье зовут меня simple Luve, слуги и партнеры меня зовут simple Queen, враги меня зовут simple Queen Chrestos. И еще одним словом...
А настоящие мои враги никак меня не зовут...
Они опасаются, что я приду ночью...
НОЧЬЮ!
Глава 3
Скучная глава.
Очень любознательная личность. Как вырастить гения