Как воспитать приют и мужа
Шрифт:
– Сам ты… нечисть!
Мой смех прозвучал натянуто. Заметив это, Юлиан грустно улыбнулся. Он порывисто привлек меня к себе. В его крепких руках я почувствовала себя защищенной от всего мира. Особенно, когда прядку возле уха шевельнул горячий шепот:
– Я не позволю ему тебе навредить…
Однако день за днем мы не могли найти выход, как ни искали. И однажды Юлиан сказал, что больше тянуть нельзя: нужно возвращаться домой, чтобы не вызвать подозрений. Коготь мантикоры создал вихрь, который переместил нас к замку. Агни первая взбежала на порог, скрываясь внутри. А я на миг замерла, глядя на башни, которые сейчас показались зловещими.
– Что-то случилось! – напрягся Юлиан, сжимая крепче мою руку.
Я даже не успела ничего сказать, лишь испуганно воззрилась на мужа. В последнее время, после признания о том, что я – попаданка с Земли, между нами возникла особая связь. Такая, о которой я раньше не могла и мечтать. Это было взаимопонимание, теплота, нежность, пускай и чуть грубоватая, которой Юлиан окружал меня в последние дни похода. Я снова позволила себе замечтаться, иногда, лежа ночами без сна в хижине на острове, представляя то, как останусь в Литории. В качестве уже настоящей, а не фиктивной жены Юлиана. Мы почти не вспоминали о артефакте в том ключе, как раньше. Наоборот, Юлиан говорил со мной о том, как сможет защитить меня и брата от гнева императора. Ведь в случае неудачи нам грозила казнь. Вечерами мы строили планы побега, но все они были, мягко говоря, далеки от реальности. И с каждым вечером, упираясь в очередной тупик, Юлиан становился все более мрачным и замкнутым. Но это, так нелогично и нелепо, радовало меня. Ведь я видела, что небезразлична ему, что он не хочет меня терять.
– Где все? – тихим, низким голосом ответила я мужу, отступая на пару шагов, за его широкую спину.
В голове сразу начали мелькать страшные картинки нападения головорезов на замок. Вместо ответа Юлиан прижал палец к губам, призывая меня к тишине. И прислушался.
Действительно, где-то вдалеке слышался разговор. Два мужских голоса о чем-то переговаривались на повышенных тонах. Один голос я даже угадала – это был Дамиан, в его голосе слышались успокаивающие бархатные нотки. Словно он кого-то уговаривал. Голос второго собеседника был знаком мне лишь смутно, но довольно неприятен. Он звучал так, словно резал металлом по стеклу. Юлиан изменился в лице, когда услышал его. Кажется, ему был прекрасно знаком этот тон…
– Прячься! Быстро! – прошипел муж, резко оборачиваясь по сторонам. И жестко перехватил меня за плечи, не давая вырваться.
– В чем дело? – запротестовала я, не понимая Юлиана.
– Это император, – пояснил жарким шепотом на ухо мне муж, одним движением распахивая небольшую дверь кладовки и вталкивая меня туда. – Нельзя допустить, чтобы ты попалась ему на глаза!
Я не успела опомниться, как оказалась в темноте небольшой кладовой, а за моей спиной щелкнул замок. Юлиан запер меня, что ли?! Не может этого быть!
– Вот черт! – выругалась я, понимая, что Юлиан и тут перехитрил меня.
Вместо того, чтобы как он обещал, мы справлялись вместе, он снова пошел один на беседу с императором. Разозленным и недовольным императором, который ждет артефакта, а не отговорок.
– Герой недоделанный, – простонала я в отчаянии.
Привалившись спиной к двери, я в бессилье пнула ногой дверь. Тяжелая, дубовая, она не поддалась. В сердцах я ударила ее пару раз, ощутив, как загудели пальцы. А
– Я не дам тебе взять всю вину перед императором на себя, Юлиан! Я твоя жена и хочу делить все трудности наравне с тобой. И займусь этим прямо сейчас!
С этими словами я встала с мешка и подошла к двери, положив на нее ладони, усилием воли вспоминая то заклинание, которое звучало так просто на первый взгляд… Мои ладони засветились магией, замок задымился, и… Дверь почти вывалилась на меня. А не наоборот. Вместе с дверью на меня чуть не упал Дамиан.
– Ты откуда взялся?! – взвизгнула тонким голосом я, но рыжий маг проворно закрыл мне рот ладонью.
– Не ори, – шепотом недовольно буркнул Дамиан, бесцеремонно толкая обратно на мешок, с которого я только что встала.
А потом он благоразумно прислонил дверь обратно, для верности приперев ее спиной, чтобы она не рухнула нам на головы. И сложил руки на груди. От его позы так и веяло хмурой решимостью. Я нервно хихикнула, почему-то вспомнив картинку – демотиватор с Земли: «Враг не пройдет!»
– Брат мне все рассказал! – гаркнул рыжий маг на меня, не церемонясь. – Оказывается, ты у нас, детка, Огненный цветок?
– Ну, такое… – неуверенно дернула плечом я, чувствуя себя не в своей тарелке. – А с чего эти вопросы?
– С того, что мой мозг сегодня медленно съел десертной ложечкой наш ненаглядный Митрий, – с омерзением выплюнул Дамиан. – Он подозревает Юлиана в государственной измене. Думает, что брат нашел артефакт, и водит его за нос. Но не успел я убедить дражайшего царевича в обратном, как Митрий начал параноить по другому поводу. И орать, что Юлиан влюбился в тебя, поэтому не хочет выполнять его приказы. Судя по всему, оба варианта императора верные. Я убедился в этом, встретившись в одном из укромных уголков коридора с Юлианом, когда тот направлялся пред светлы очи императора. Брат коротко и сжато донес до меня всю нужную информацию и взял с меня клятву, что я не позволю тебе сунуться к императору.
– Что?! – заорала я прежде, чем Дамиан успел закрыть мне рот. И бросилась на него, вспоминая хитрые армейские приемчики. Все разом!
Глава 21
Рыжий маг оказался не готов к нападению и пропустил первый хук справа. Поморщился и от следующего удара просто уклонился. А потом сам пошевелил запястьями, набрасывая на меня магические путы и обездвиживая меня.
– Отпусти! – дернулась я изо всех сил. Но черные магические нити держали крепко. Дамиан многозначительно хрустнул пальцами, словно разминаясь перед чем-то.
– Не дури, – процедил он. – Император – сильный маг. У него особая магия. Он обязательно почувствует, находясь вблизи от тебя, что ты – Огненный Цветок. Поэтому я полностью согласен с Юлианом. Вас нельзя оставлять вместе. Митрий обо всем догадается, и тогда всем нам конец. Но в первую очередь, тебе.
– Его же там убьют, – устало дернулась в очередной раз в путах я, понимая, что уже не вырваться.
На окаменевшем лице Дамиана не было и тени улыбки. Я не узнавала своего друга, обычно такого веселого и заводного, вечно шутившего со мной.