Как воспитать приют и мужа
Шрифт:
– Юлиан – лучший боевой маг Литории, – посмотрел Дамиан на меня тяжелым взглядом. – И сейчас ему есть, за что бороться. Он не отдаст ни тебя, ни детей… У Митрия просто нет шансов.
– Развяжи меня. Я не стану делать глупостей. Обещаю, – я подняла голову, натыкаясь на холодные глаза рыжего мага.
Сейчас Дамиан выглядел… опасным. Он мрачно покачал головой.
– Нет. Прости, но ты слишком сильная и хитрая, я не доверяю тебе. Я пообещал брату, что не подвергну тебя опасности. И я сдержу обещание, даже если ты будешь на меня обижаться.
Я смирилась и отвернулась, не желая смотреть на рыжего предателя. Минуты
***
Юлиан почти вылетел из кабинета, непочтительно тряхнув темными волосами, падающими на лицо, фыркая, как кот. Митрий лишь нахмурился, не двигаясь с места. Его немного пугающие, холодные глаза лениво прошлись по убранству кабинета в поисках подвоха. Он опустил ресницы, магически сканируя пространство на предмет какого-то предмета: украшения, медальона или еще чего-то. Того, во что можно было поместить Огненный Цветок. И спрятать потом подальше от глаз. Но нет, кабинет оказался чист. А Митрий, разочарованно вздохнув, встал и прошелся по комнате. Неужели нахальный боевой маг говорил правду? И он ничего не нашел в путешествии? Конечно, Юлиан был так убедителен… Но после того, как он женился на той светловолосой девчонке, дочери Раймона, Митрий ни в чем не мог быть уверен. Слишком уж тот размяк, поддаваясь ее чарам. Так что… в случае с Юлианом стоило не доверять, а проверять. Чем Митрий сегодня и занимался.
– Ладно, Юлиан, считай, что тебе повезло, – разочарованно буркнул император, выходя за дверь кабинета. – Я поверил тебе.
Повинуясь своей непонятной логике, Митрий направился не к центральному выходу. Не желая лишний раз сталкиваться с Дамианом и хозяином дома. Император примерно представлял расположение комнат и коридоров, он сам в детстве жил в подобном этому замке. Так что пока все удавалось идеально. А вот и выход, совсем рядом…
– Бум! – раздался громкий детский голосок, и пищащее нечто с размаху врезалось императору в живот.
Митрий замер от неожиданности, увидев перед собой ребенка. Это была девочка. Рыжие, как пламя, локоны навевали мысль о том, что это внебрачная дочь Дамиана, поэтому она так свободно и беспечно бегала по коридорам замка. Хотя Митрий считал, что отец должен был присматривать за дочкой хотя бы, когда в замке находится император. Вообще, Митрий не любил детей. От слова совсем. Ему были безразличны все: от младенцев до подростков. Он даже о наследнике престола пока не озаботился задуматься. «Еще успеется», – считал он. А вот эта девочка, что смотрела на него так любопытно, чем-то его зацепила. Именно зацепила, а не раздражала. На нее хотелось смотреть, словно она притягивала взгляд.
«Словно она звала и манила… Словно она зачем-то понадобилась мне…»
– Как тебя зовут, ребенок? – Митрий опустился на корточки перед девочкой, протягивая руку.
Та, гордо качнув головой, пожала ее. Так комично и умильно. Словно где-то подсмотрела этот жест.
– Агни.
– Агни, а дальше? – поторопил Митрий.
Девочка свела брови и задумалась, явно не понимая сути вопроса.
– Просто Агни. Юлиан зовет меня Огоньком, когда смеется. А еще подкидывает вверх и ловит. И обещал показать пару фокусов, как мы вернемся из путешествия. Но пока так и не показал!
«Огонек…» – почему-то предательская слабость прошила Митрия. Он и сам не понял, почему, лишь
– А ты умеешь подкидывать? – с интересом спросила малышка, протягивая руки к нему.
– Д-да, – сдавленно ответил Митрий и взял ее на руки.
Подбросил вверх, как будто повинуясь молчаливому приказу. Маленькое тело было каким-то невыносимо горячим для него. Словно кожа девочки опаляла его собственную. А потом Митрий, снова присаживаясь на корточки, выставил колено, усаживая Агни туда. И крепко держа, словно не желая отпускать.
– Огонек, значит? – хрипло спросил он.
Девочка ничего не ответила, начав теребить его фамильный медальон. В этом медальоне заключался магический резерв. Не тот, внутренний, который используешь постоянно. А тот, на крайний случай, который можно брать только тогда, когда свой собственный исчерпывается почти до дна. Он никогда не пустел на памяти Митрия. Никто и никогда не мог пробиться сквозь его защиту фамильной магии. Ну, а сам он, к счастью, еще не попадал в такую ситуацию, чтобы ему понадобилось трогать этот резерв. И вдруг Митрий ощутил, как этот резерв прямо на глазах начал таять. Ведь он был связан с медальоном так неразрывно.
– Что?!
Резким движением император ссадил девочку с колен, разжимая руки. Разрывая невольную связь. И ощутил, как будто пелена спала с его глаз. Сложились все моменты, описанные в легенде про Огненный Цветок.
«С чего ты взял, что артефакт – это медальон или украшение? – начал издеваться над Митрием внутренний голос. – Артефактом может быть что угодно… Или кто угодно. Например, эта девочка! Огонек…»
– А сейчас ты идешь со мной, – неожиданно жестко проговорил Митрий, перехватывая девочку за талию. Прикрывая ей рот рукой, чтобы она и пикнуть не успела.
От ладони поползла темная сонная магия, окутывая Агни с головы до ног, почти заматывая в невидимый кокон. Девочка обмякла на руках. Зло оглянувшись по сторонам, император даже не стал идти к двери. Он переместился прямиком во дворец, не оставляя ни единого следа по себе. Так, словно и не было его и Агни в этом коридоре. Так, чтобы никто не догадался, что император и девочка встретились…
***
Мы с Юлианом встретились взглядами, когда он вошел в кладовую, сменяя Дамиана. Дверь тихонько закрылась за ним, и в свете небольшого магического огонька, который муж держал на ладони, я почувствовала себя странно уязвимой. То, как он на меня смотрел… не поддавалось никаким описаниям. Одновременно и жадным голодным взглядом, ведь мы тут были одни. И нежным, чуть печальным. Таким трогательным… Что я не выдержала и отвела глаза. Первая.
– Что там император? – непривычно хриплым голосом спросила я.
Юлиан нервно дернул плечом.
– Рвет и мечет, – честно ответил он. – Я, конечно, старался запутать Митрия, но… Мне кажется, он догадывается. И его желание заполучить Огненный цветок очень сильное. Я… боюсь за тебя, Элеонора.
Я поразилась, насколько уставшим и надтреснутым звучал его голос. Словно Юлиан говорил через силу. Холодок нехорошего предчувствия пополз по спине прежде, чем муж открыл рот и продолжил говорить со мной. Я отчаянно выпалила: