Как выглядит будущее?
Шрифт:
Хаксли описывает, как граждан с самого рождения готовят ценить потребительские товары. Основу стабильности мирового Государства составляют постоянное потребление и всеобщая трудовая занятость, направленная на удовлетворение материальных потребностей. Массовое производство детей осуществляется способом, известным на сегодня как экстракорпоральное оплодотворение. Хаксли описывает принципы развития детей, направленные на тщательное формирование у них соответствующих способностей. Способности эти позволяют им соответствовать требованиям, предъявляемым к представителям пяти каст. С самого рождения у детей развивают условные рефлексы, никто не болеет, все люди имеют одинаковую продолжительность жизни (примерно шестьдесят лет, после чего они безболезненно умирают), института брака или половой верности не существует, и нет никаких войн.
Таким образом, можно
В произведении Джорджа Оруэлла «1984», являющемся, возможно, величайшим романом-антиутопией, контроль над населением осуществляется иными методами (Orwell 2008 [1949]; Оруэлл 1989). На первой же странице романа главному герою Уинстону Смиту повсюду встречаются плакаты с надписью «СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ». Наблюдение за населением осуществляется посредством устройств, называемых «телекраны», которые установлены в домах и офисах (за исключением домов и рабочих мест бесправных бедняков, составляющих 85 % населения).
Телекраны не только выполняют функции телевизора/компьютера для находящихся у себя дома граждан, но и позволяют государству видеть и слышать все, что происходит в каждой комнате (о том, каким образом это стало возможным в наши дни, см.:. Как и в случае с современными системами видеонаблюдения, никогда нельзя сказать, не наблюдает ли кто-то за вами в данный момент времени. Граждане существуют в подобии электронного паноптикона. Оруэлл пророчески писал: «Приходилось жить – и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, – с сознанием того, что каждое твое слово подслушивают и каждое твое движение, пока не погас свет, наблюдают» (Orwell 2008 [1949]: 5; Оруэлл 1989: 23). Наблюдение за гражданами позволяет обвинять их в «лицепреступлении» – неподобающем выражении лица при просмотре телевизионных новостей, лгущих все более и более чудовищным образом (Orwell 2008 [1949]: 65; Оруэлл 1989: 58).
Предвосхищая появление технологий, известных сегодня как программы распознания голоса, Оруэлл также описывает, как почти все записи осуществляются путем начитывания текстов на так называемые речеписы – устройства, служащие для печати наговариваемых текстов. Почти никто не делает записей от руки. Имеются даже машины, предназначенные для сочинения романов.
Работа Смита, являющегося сотрудником Министерства правды, заключается в корректировании текстов на твердых носителях (как мы сказали бы сегодня), которые доставляются ему по системе пневматических труб. Полученные тексты появляются на экране. Смит вносит правки в тексты на твердых носителях, например в газетные заметки. Цель таких правок – переписать историю. Обратно тексты отсылаются по той же системе пневматических труб. В связи с этим следует отметить, что, когда пневматические трубы впервые появились в конце XIX в., они символизировали собой технологический прогресс, и предполагалось, что их использование станет повсеместным. В романе-антиутопии Жюля Верна «Город будущего» описываются подвешенные в воздухе пневматические трубы, протянувшиеся через океаны и предназначенные для передвижения особых поездов (Verne 1996; книга была написана в 1863 г., но опубликована лишь в 1994 г.; Верн 2000). Другие выдвигали идею подводных труб, по которым люди передвигались бы быстрее, чем на самолетах, а кто-то даже задумывался об использовании пневматических труб для доставки в каждый дом продуктов питания.
Когда Уинстон Смит решает вести дневник, он делает записи от руки в блокноте, используя устаревшую ручку. Он делает так для того, чтобы речепис не содержал записей, предназначенных для дневника. В условиях отсутствия законов само по себе ведение дневника не запрещено – здесь Оруэлл намекает на отсутствие верховенства закона, свойственное фашистским государствам или Советскому Союзу. Роман «1984» писался в 1946–1948 гг., в эпоху тоталитарного однопартийного правления, когда стала очевидна способность пропаганды искажать правду. В своем романе Оруэлл критикует разнообразные технологии пропаганды и контроля. Как следствие, мы свыклись с идеей о том, что современные государства и корпорации прибегают к «новоязу».
Оруэлл пишет о том, что новояз был призван «сузить горизонты мысли, и косвенно этой цели служило то, что выбор слов сводили к минимуму» (Orwell 2008 [1949]: 313; Оруэлл 1989: 201). Одним из последствий систематического сокращения словарного запаса стало то, что самые разные факты уходили в забвение. Это весьма схоже с тем, как в романе «1984» происходят исчезновения людей, которых должностные лица тотчас вычеркивают из истории, словно их никогда не существовало. В итоге в их числе оказывается и сам Уинстон Смит, работавший в Министерстве правды.
Согласно Оруэллу, цель, которую преследует описываемое общество, – это собственно власть: установление и удержание диктатуры в обществе, которым управляют жрецы от власти. Сама эта власть возможна благодаря контролю над умами граждан. Кто именно входит в число приближенных режима, граждане не знают. За Уинстоном Смитом наблюдение ведется на протяжении семи лет. После продолжительного периода борьбы он оказывается психологически сломлен. Он одерживает победу над прежним собой, познавая с радостью любовь к Большому Брату и в конечном счете придя к выводу, что дважды два действительно равняется пяти (Orwell 2008: 311; Оруэлл 1989: 175). Роман препарирует механизмы, посредством которых в будущем будет осуществляться власть, и в особенности опасную роль новых технологий наблюдения в возможных будущих мирах власти.
Последняя из рассматриваемых здесь антиутопий относится к иному жанру: речь о новелле Шарлотты Перкинс Гилман «Желтые обои» (Gilman 1892;Гилман 2002). Сюжет новеллы также связан с темой заточения и контроля, правда, в данном случае заточение – результат действий супруга рассказчицы. В новелле описываются последствия заточения для психического здоровья рассказчицы и вызванное им развитие у нее психоза. Лишенная развлечений, она становится одержима рисунком и цветом желтых обоев, которыми оклеены стены ее комнаты. Находясь во власти своего супруга, покинуть эту комнату она не может. В конце повествования она одержима видениями ползающих под обоями женщин, и ей кажется, что она – одна из них. Она запирает комнату изнутри – теперь для нее это единственное место, где она чувствует себя в безопасности, – и отказывается покинуть ее. В более поздней феминистской фантастике часто встречаются схожие сюжеты заточения женщин своими мужьями с описанием возможных вариантов альтернативного «феминистского» будущего.
Заключение
Итак, я кратко описал некоторые концепции будущего, появившиеся в англоязычной культуре до середины XX в. В этой главе были рассмотрены разнообразные модели «социального будущего», среди которых были как утопии, так и антиутопии. В ней были представлены многие темы, которые затем будут более подробно рассмотрены в последующих главах и связаны со способами воображения обществ будущего.
Хотя «знать» заранее, что именно несет нам будущее, невозможно, во многих обществах, как мы смогли убедиться, были разработаны процедуры и дискурсы, позволявшие предвосхищать будущее, говорить о нем и в некотором смысле даже знать его. При этом неважно, считалось ли будущее зависящим от воли богов или человека – главное, что его все равно можно было предсказать. Люди воображали, прогнозировали, прорицали и предсказывали будущее. Эти формы предвидения будущего в прошлом о том, что можно условно назвать «прошлым будущим», предложили некоторые ключевые термины и темы для последующего «сотворения» будущего. В следующей главе мы встретимся с невероятным количеством новых антиутопий, появившихся в первые годы нынешнего столетия. Так, нам предстоит ознакомиться с идеей «нового катастрофизма» в общественной мысли.