Как закалялась жесть
Шрифт:
Его авто, культовый кабриолет «Порше 911» 82-го года выпуска, в идеальном состоянии, ждал хозяина перед входом.
Открыл ему винтажный мужчина, если, конечно, этот термин применим к человеку. Впрочем, почему бы и нет? «Винтажный» в том смысле, что изрядно сносился. Обе нижние конечности у вахтера были укорочены вполовину, и это обстоятельство живо напомнило Копытьеву-младшему армейский анекдот о стоптавшихся вместе с сапогами ногах. Короче, он ничуть не удивился внешнему виду вахтера; с некоторых пор он вообще ничему не удивлялся.
Незнакомец разудало подмигнул гостю:
— Охотник за головами?
Копытьев-младший не любил панибратства, оно безошибочно выдавало людей низкого происхождения и воспитания. Он сухо осведомился:
— Могу я видеть Эвглену Теодоровну?
— Отчего ж не увидеть. Увидишь в самое ближайшее время.
— А вы, простите великодушно…
— А я супруг ее. Саврасов. Ты входи, чего прилип к порогу, как сопля к перилам.
Хозяин дома повернулся спиной и двинулся внутрь. Одет он был, откровенно говоря, весьма безвкусно. Нестерпимо пошлый синий пиджак в тонкую полоску больше подошел бы какому-нибудь офисному мальчику, а не супругу такой женщины, — женщины с филигранным вкусом. Вдобавок, оттянутые невесть чем карманы… фи, фи, фи! Что он туда напихал?
Гость вошел.
Хозяин двигался не к кабинету, как можно было ожидать, а почему-то к центральной двери. Странное было впечатление — человек словно плыл, отталкиваясь рукою от паркета, как шестом от дна реки. Копытьев-младший остановился и громко спросил:
— Мне подождать?
Саврасов тоже остановился.
— Эвглена Теодоровна примет тебя в гостиной, — сказал он доброжелательно. — Ты раздевайся, не тушуйся.
— Что-то случилось?
— С чего вдруг?
— Ну, не знаю… Раньше она принимала меня в кабинете.
— Во-первых, в кабинете сейчас посетитель, во-вторых, когда она с ним закончит, то очень хотела задать тебе какие-то вопросы. Сказала, важные.
— Как удачно! — обрадовался гость. — Я тоже хотел с ней поговорить, сделать кое-какое предложение…
— Нет, если тебя ломает от моей компании — я просто выдам товар, и гуляй, мальчик.
— Я не мальчик…
— Я только учусь! — дурашливо подхватил хозяин. — Решай. Вешалка — вот. Обувь можно не снимать.
Этот убогий определенно действовал на нервы. Его тыканье, его грубое амикошонство омрачали картину светлых ожиданий. Вечно в общение высокоуровневых, высокотрендных людей встревают низкосортные особи, мнящие, что у них есть статус! А ведь у Копытьева-младшего и вправду был к Эвглене Теодоровне важный разговор, так что быстрой сделкой не ограничишься, — не развернешься и не уйдешь, выражая хаму молчаливое презрение… С другой стороны, разве способен явный аутсайдер нарушить пространство внутренней свободы истинного тенятника?
Улыбнувшись сам себе, он снял ветровку.
Ветровка была от «Дольче и Габана». Человек тонкого вкуса, Копытьев-младший предпочитал одеваться пусть и богато, но не броско. Кожаная безрукавка да замшевые штаны, вот и весь шик. Единственный изыск — псевдо-камуфляжная кашемировая повязка на голове, к которой подвешены маленькие золотые шарики. Число шариков (несколько десятков) соответствовало количеству «доз», принятых и усвоенных за текущий год, — вроде звездочек, которые воздушные асы ставят на фюзеляжах в память об одержанных победах.
— Хотел спросить, — начал урод, как только вошли в холл. — Не приходишься ли ты, уважаемый, сыном тому Копытьеву, который делает реалити-шоу «В бане»?
Копытьев-младший не снизошел до ответа. Обсуждать с аутсайдерами, чем славен его отец? Фи. Да и не любил он подобных вопросов. Пусть он пока известен лишь как сын продюсера, создавшего «Баню» и запустившего в рамках этого шоу всероссийскую акцию: «Найди свою мочалку». Но пройдет время, совсем немного времени, и мир узнает нового героя… они все узнают!.. то-то отец удивится, когда его конкуренты один за другим начнут разоряться и отдавать ему свои дела за бесценок…
— Молчишь? Записал меня в игнор? — Саврасов усмехнулся. — Ну-ну. Я почему интересуюсь? Если к дегустации человечьих мозгов тебя приобщил твой почтеннейший папаша, то это несколько меняет ситуацию, и ты, возможно, выйдешь отсюда живым.
Он вынул из кармана пиджака пистолет и передернул зубами затвор.
— Подождите, — сказал Копытьев-младший и попятился. — Это какое-то недоразумение.
Заманили, понял он. Отсюда, из холла, сбежать было куда сложнее, чем из прихожей, к тому же выстрелы с улицы не слышны…
Саврасов целился ему в живот.
— Ни шагу назад, за нами город Ленинград. Сейчас проверим, недоразумение или нет. Проходи в гостиную, только не спеши, а то я нервничаю.
Вошли в гостиную.
— Посмотри контейнеры на столе.
Гость подчинился, лихорадочно думая, что делать, и что вообще все это значит. Подстава? «Всем лежать, работает ОМОН», — как кричат в правильных ментовских фильмах?.. Контейнеров было три штуки — ровно о таком количестве и договаривались с Еленой, дочерью хозяйки. Внутри, как и полагается, ждали своей очереди три будущие «дозы»…
— Испортится же! — произнес Копытьев-младший с обидой. — Почему открыто?
— Это твое? — спросил Саврасов.
Странный вопрос. В каком смысле «твое»?
— Пока нет, но, с вашего позволения… — Внезапно гостя осенило. Да они тут, похоже, заподозрили, что это он их подставляет! Дьявол, как примитивно… Надо вести себя с максимальной открытостью — чтоб ни малейших сомнений… Он торопливо добавил: — С оплатой о’кей. Пожалуйста, банковская квитанция… — показав открытую ладонь, пальчиками вытащил бумагу из нагрудного кармана кожаной безрукавки.
— Ну вот, а ты говорил — недоразумение! Нет, уважаемый, все правильно. Ты не ответил, кто помог тебе распробовать человечину? Папаша?
— Послушайте, господин…
— Саврасов, — подсказал урод. — Это моя фамилия.
— Господин Саврасов, тенятниками по подсказке не становятся. Только по глубокой внутренней потребности. Когда понимаешь, что в мире есть ты, и есть все прочие. Когда человеческое тело становится тесным. Путь перерождения — это не столько телесная мутация, сколько психическая.