Как же быть?
Шрифт:
Не хочу и не буду. Я ухожу. Навсегда ухожу.
Но она и не думала покидать скамейку. Лори мгновенно уловил это и успокоился. Нет, тут больше шуму. Надо только убедить её — это главное, о чём она мечтает.
— Погоди, Кенни, не спеши, не уходи… — заговорил он ласково.
— Уйду, не проси… — ответила она тихо и поудобнее расположилась на скамейке.
— Ты ведь умная. Ну, рассуди сама. Я всего лишь подсобник Моё дело было таскать диктофон, плёнки. Лем командовал, он задавал вопросы, он комментировал. Я занят был своим делом, я иногда даже не слышал, что говорится. И потом, откуда Я мог знать всё, что
— Должен, — сказала Кенни, она уже успокоилась. — Ты, я… Мы должны за всё отвечать. Это не только дело полиции и министров. Мы все в ответе. Я хочу, чтобы ты был честный, иначе я разлюблю тебя. Понял?
— Да, конечно. Но ты ведь не можешь без меня, правда?
— Не могу, — тихо сказала Кенни, опустила глаза.
— Вот видишь, я — тоже. Мы не должны ссориться. Ты бы разобралась и увидела, что я не виноват. А то сразу набросилась, стала ругать, говорить «уйду». Как ты можешь уйти! Я же тоже не могу без тебя.
Кенни обняла его, положила голову на плечо. Она сидела так, полузакрыв глаза, убаюканная ласковой речью.
Когда Лори кончил наконец говорить, что произошло не скоро, она обняла его и поцеловала.
— Ладно, Лори, я была неправа, не обижайся. Просто мне было досадно, и потом, эти девчонки так смотрели… Но и ты… прошу тебя, не участвуй во всяких нечестных делах.
— Конечно, Кенни, конечно.
— Ну и хорошо. На твоей станции, может, хуже, чем у нас, зато люди честнее. Ведь какой молодец этот корреспондент…
— Шор, — подсказал Лори.
— Вот-вот, Шор. Как он говорил, прямо за душу берёт! Лучше б ты у него учился, чем у этого Лема. Ненавижу его!
— Ты же раньше говорила, что он молодец.
— Я не знала, что он обманщик. Мне достаточно соврать один раз, я не прощаю. Если ты меня хоть раз обманешь, между нами всё будет кончено! Учти это!
— Да, да, но я не собираюсь обманывать тебя!
— Смотри! — Кенни угрожающе помахала длинным пальцем.
И хотя расстались они, полные любви и раскаяния, долго целовались на скамейке и Кенни ещё раз двадцать заверила Лори в том, что не сможет без него жить, ушёл он в тревожном настроении.
Да это не шутки и не пустые слона, Теперь он видел: если вскроется его обман, его предательство, Кенни с ним и дня не останется. Она просто возненавидит его.
Скорей бы уж всему этому пришёл конец…
Он мчался по широким улицам Сто первого. Ветер плотной подушкой лёг на лицо, не давал дышать. Сумерки быстро опускались на город, по-хозяйски захватывая улицы, дома. А если по-другому, если всё рассказать Кенни, во всём признаться? Она, простит, наверняка простит! Но дальше что? Она же потребует, чтобы он немедленно от всего отказался, всё порвал. Нельзя. Он получил деньги и от Леви, и от Латерна, он передал фальшивые документы «Правдивым вестям», он сам участвовал в липовых конкурсах. Ясли он сейчас откажется, это всё станет известно. И тогда ему крышка. Придётся уезжать, он потеряет место, деньги. Да и Кенни тоже. Куда она денется?
Уедут вдвоём — двое нищих, двое безработных.
Спать где попало, мыть посуду в кафетериях, ходить голодным…
Ну нет, к чёрту! Лучше уж обманывать Кенни. Пусть ничего не знает. В конце концов, это для её же пользы. Все деньги, которые он заработает, пойдут на них же. Купят себе домик, автомобиль, поедут на океан…
А это всё забудется. Всё забудется. Когда есть деньги, многое прощается. Кто помнит теперь какие-нибудь грешки давних лет господина Леви? Их же, слава богу, было немало.
Лишь бы Кенни ничего ив знала! Она и не узнает. Что ж, господин Леви ей, что ли, скажет или его ближайшие помощники, те, кто знают об операции? Уж они умеют молчать.
Лори немного успокоился. Вечером ему, правда, пришлось выслушать несколько саркастических замечаний от Арка, также слышавшего передачу «Правдивых вестей». Но Лори храбро отбивался.
— Чего вы все ко мне пристали? Я-то тут при чём! Моё дело маленькое — плёнку таскать да почту развозить, а начальство пусть само разбирается. И потом, я теперь в «Правдивых вестях» работаю, а не на «Западе-III», так что ты меня поздравлять должен, а не ругать. Ведь моя радиостанция выступила с разоблачением лгунов из «Запада-III»!
— Это ты сейчас богопротивно лжёшь! — сказал Арк загадочно и на этом закончил спор.
Глава десятая
ОХ УЖ ЭТА КЕННИ!
У Кенни были неприятности.
Она пыталась скрыть их от Лори, но, конечно, ничего не получилось.
Он сразу заметил озабоченность своей подруги, её рассеянность, Кенни реже смеялась, её мысли всё время куда-то убегали, и порой Лори с раздражением восклицал:
— Я не понимаю, ты слушаешь меня или нет? По-моему, я рассказываю, довольно интересную историю. Но если тебе это скучно, я могу замолчать.
Они гуляли. Был ранний вечер. Солнце ещё давило тяжёлым пунцовым ядром на горизонт. Лилово-синие, подрумяненные облака неподвижно висели вдали, вытянувшись длинными языками. По-вечернему пахло травой. На окраинных улочках было тихо, Лишь порой раздавался стрекот машинки для стрижки газона, детский крик, урчание заводимого мотора, музыка.
Дневной зной медленно уползал на покой, словно большой золотистый лев, а на смену ему неслышно, пантерой подкрадывалась вечерняя прохлада…
Сцепившись указательными пальцами, они медленно брели по улицам, не замечая, куда идут. До сеанса оставалось почти полтора часа. Они забрались в этот отдалённый район города потому, что именно здесь помещался кинотеатр, где шёл выбранный ими фильм. Они давно хотели посмотреть «Не стреляйте — я повешусь сам!», остроумную комедию, где на фоне танцев, джазовых песенок и красивых купальщиц происходило полдюжины убийств с помощью яда, пистолета, бритвы, ножа и т. д.
Сеанс начинался только в десять вечера. Вот они и гуляли.
Лори надулся. Мало того, что Кенни, обожавшая кино, отнеслась совершенно равнодушно к радостному сообщению, что Лори обнаружил, где идёт вожделенный фильм, так она ещё и не слушает содержание другой жуткой картины, которое он ей с энтузиазмом излагает.
Некоторое время они шли молча. В знак предельной обиды Лори даже убрал свой палец.
Наконец Кенни вздохнула тяжело и громко. Так вздыхает, наверное, человек, последний раз взявшийся за перила моста, Потом она крепко ухватила Лори под руку, прижалась к нему всем телом и заговорила: