Календарь преступлений
Шрифт:
— Быть может, мистер Кларк, некоторые деревья погибли от старости и исчезли вместе с пнями, корнями и всем прочим. Марта… — (Она для него уже Марта!) — Марта говорила, что в «Дневнике» не упоминается точное число деревьев, которые посадил здесь Вашингтон.
— Взгляните на ямы. Их двенадцать, верно? И они идут треугольником. А между ними нет места ни для одного дерева. Да и ямы на одинаковом расстоянии друг от друга. Нет, мистер, деревьев всегда было только двенадцать, и я перекопал под всеми.
— Тогда что делает лишнее дерево в центре треугольника? Под
Тобайас Кларк сплюнул в третий раз.
— Вижу, вы не слишком разбираетесь в деревьях. Эту вишню я сам посадил шесть лет назад. Она никак не связана с Джорджем Вашингтоном.
— Если вы просеяли всю землю в этих ямах… — начала Никки.
— Можете не сомневаться — просеял. Либо кто-то выкопал эти вещи лет сто назад, мистер, либо это просто выдумка. А вот и Марта с остальными. — И фермер сплюнул в четвертый раз. — Не буду вас задерживать.
— Это представляет Вашингтона с довольно… э-э… неожиданной стороны, — заметил вечером Джеймс Изекил Пэтч. Они сидели в гостиной у камина, отягощенные мрачными мыслями и обедом мисс Кларк — и то и другое, по мнению мисс Портер, было достаточно тягостным. Баронесса Чек походила на человека, которого замуровали в пещере, — до утра поездов не было, и она не могла смириться с мыслью о ночи в фермерской постели. Большую часть дня они провели над «Дневником Симеона Кларка» в поисках ключа к кладу Вашингтона. Но ключа не было — интересующий их фрагмент сообщал лишь о «дубах за красным амбаром, которые его превосходительство собственноручно посадил треугольником, как и обещал мне, а потом зарыл под одним из них свою шпагу и пятицентовую монету в медном футляре, изготовленном, по его словам, мистером Ривиром [13] из Бостона».
13
Ривир, Пол (1735–1818) — американский серебряных дел мастер, предупредивший 18 апреля 1775 г. колонистов Массачусетса о приближении британских войск.
— В каком смысле «с неожиданной стороны», мистер Пэтч? — спросил Эллери, до сих пор молча глядевший на огонь, едва слушая остальных.
— Вашингтон не был склонен к романтизму, — сухо ответил антиквар. — Не знаю ни о чем в его биографии, что могло бы объяснить столь нелепую шутку. Начинаю думать…
— Но профессор Шо говорит, что «Дневник» не подделка! — воскликнула Марта Кларк.
— О, книга достаточно подлинная. — Вид у профессора был невеселый. — Но это может быть просто литературной мистификацией, мисс Кларк. Боюсь, что если история не будет подтверждена находкой медного футляра с его содержимым…
— О боже! — вздохнула Никки, искренне пожалев Марту.
Но Эллери возразил:
— Я верю в это. Пенсильванские фермеры в 1791 году едва ли занимались литературными подделками, профессор Шо. Что касается Вашингтона, мистер Пэтч, то ни один человек не может быть всегда одинаковым. А в его день рождения, да еще с женой, только что поправившейся после болезни… — И Эллери снова умолк.
Вскоре он вскочил со стула.
— Мистер Кларк!
Тобайас пошевелился в темном углу.
— Что?
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш отец, дед или кто-нибудь из родственников говорили о еще одном амбаре за домом?
Марта уставилась на него и воскликнула:
— Ну конечно, папа! Наверняка был еще один амбар в другом месте, а настоящая роща Вашингтона была срублена или погибла сама.
— Нет, — покачал головой Тобайас Кларк. — Никакого амбара, кроме этого, здесь не было. Несколько бревен сохранилось с самой постройки, а на перекладине осталась выжженная дата — 1761 год.
Никки поднялась рано. Ее разбудил стук, раздающийся в морозном воздухе. Подтянув одеяло к носу, она выглянула в окно и увидела на фоне рассвета мистера Эллери Квина, размахивающего топором, словно первый поселенец.
Ежась от холода, Никки быстро оделась, накинула на плечи ондатровую горжетку, крашенную под норку, сбежала вниз, вышла из дома и обошла его, пройдя мимо амбара.
— Эллери! Что вы тут делаете? Сейчас еще практически ночь!
— Колю дрова, — ответил Эллери, продолжая упомянутое занятие.
— Да у амбара сложены горы дров! — воскликнула Никки. — Право, Эллери, ваш флирт заходит слишком далеко. — Эллери не отозвался. — К тому же кромсать стволы деревьев, посаженных Джорджем Вашингтоном… в этом есть нечто недостойное. Это вандализм!
— Просто я подумал, — пропыхтел Эллери, делая паузу в работе, — что сто пятьдесят лет — большой срок, Никки. За это время могло произойти что угодно — даже с деревом. Например…
— Медный футляр! — ахнула Никки. — Он оброс корнями и находится в одном из пней!
— Ну наконец-то, — усмехнулся Эллери, вновь поднимая топор.
Он все еще размахивал им спустя два часа, когда Марта Кларк позвала всех завтракать.
В половине двенадцатого Никки вернулась, отвезя профессора, баронессу и Пэтча на железнодорожную станцию. Она застала мистера Квина сидящим у огня в нижней рубашке. Марта Кларк массировала его обнаженную правую руку.
— О! — воскликнула Никки. — Прошу прощения.
— Куда вы, Никки? — с раздражением сказал Эллери. — Входите. Марта втирает мазь в мой бицепс.
— Он не привык рубить дрова, — весело заметила Марта Кларк.
— Да я разнес в щепы эти гнилые дубы! — простонал Эллери. — Ой, Марта!..
— Надеюсь, теперь вы удовлетворены, — холодно сказала Никки. — Предлагаю последовать примеру Пэтча, Шо и баронессы, Эллери, — поезд отходит в 15.05. Мы не можем злоупотреблять гостеприимством мисс Кларк.
К ужасу Никки, Марта разразилась слезами.
— Марта!
Никки ощутила желание как следует встряхнуть эту лицемерку.
— Ну-ну, Марта! — «Этого еще не хватало — обнимать ее при мне!» — с презрением подумала Никки. — Не важно, что эти три крысы сбежали с корабля, — я найду для вас шпагу и пятицентовик.