Калевала (пересказ для детей)
Шрифт:
– Кто ты такой?
– спрашивает она Илмаринена.
– Каким именем зовут тебя, герой? Каким подвигом прославился ты, богатырь? Видно, велико твое могущество, если даже мой косматый пес тебя не тронул, если мой вислоухий сторож на тебя не залаял.
Отвечает ей Илмаринен:
– Не для того я сюда пришел, чтобы косматый брехун искусал меня у чужих дверей, у незнакомых ворот.
– А скажи-ка мне, храбрый муж, не знаешь ли ты кователя Илмаринена? опять спрашивает его старуха Лоухи.- Не слышал ли ты про этого искусного кузнеца Калевалы? Уж как у нас в Похъеле ждут его, чтобы выковал он чудесную мельницу.
Отвечает ей Илмаринен:
– Слышал я об этом кузнеце, знаю этого кователя. Я и есть тот самый Илмаринен.
Тут хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, побежала скорее в дом и говорит своей дочери:
– Дочь моя меньшая, ты, что всех моих дочерей краше, надень платье, из нарядных самое нарядное, выйди к гостю с румяными щеками, с веселыми глазами,- ведь это сам кователь Илмаринен пожаловал к нам в дом!
Стала красавица Похъелы наряжаться. Все свои праздничные платья надела - одно на другое, одно лучше другого.
На шею жемчуг навесила. Голову налобником украсила.
Вышла она к Илмаринену убранная, разнаряженная, и словно светлее стало в доме.
Глаза у дочери Похъелы как звезды светятся, щеки алым румянцем горят, в волосах искрятся серебряные подвески, на платье золотой пояс сверкает, на руках медные запястья блестят.
А старая Лоухи уже сажает гостя за стол, досыта кормит, вволю поит, а потом говорит:
– Скажи мне, славный кузнец, скажи, вековечный кователь! Если дам я тебе перышко молодой лебедки, молока нетельной коровы, клочок овечьей шерсти да ячменное зернышко впридачу - выкуешь ли ты мне Сампо, сделаешь ли мне мельницу, да не простую, а чтобы сыпалось из нее по заказу, что хочу? Когда надо - мука, когда надо - соль, когда надо - деньги. Пусть день и ночь вертится пестрая крышка, чтобы муки у меня было сколько вздумаю, соли - сколько пожелаю, денег - сколько прикажу. Если выкуешь мне Сампо, ничего для тебя не пожалею - самую любимую дочь выдам за тебя замуж.
– Что ж, выковать Сампо можно, - отвечает ей Илмаринен.- Небесный свод ковать потруднее было, и то без единой зазубринки получился, даже заклепок не видно... Веди же меня, хозяйка, в кузницу. Возьмусь я за работу.
Но нету кузницы у хозяйки Похъелы, нет ни молота, ни наковальни. Негде Илмаринену выковать Сампо.
– Только слабый отступает перед неудачей, только жалкий бросает задуманное дело, - говорит кователь Илмаринен.
Стал он искать место для кузницы.
Ходит день, ищет другой. Наконец, на третий день, увидел Илмаринен могучий утес.
"Вот здесь будет моя кузница", - думает Илмаринен.
В первый день поставил он мехи. На второй день поставил наковальню. На третий день развел огонь и велел хозяйке Похъелы позвать самых сильных рабов, чтобы качали они мехи день и ночь.
А сам Илмаринен взял перышко лебедки, клочок овечьей шерсти, одно ячменное зернышко, смочил все молоком нетельной коровы и бросил в жаркое пламя.
С рассвета до рассвета раздувают рабы огонь в кузнице. На руках у них вздулись жилы, на пятках каменные мозоли наросли, но ни на шаг не отходят они от мехов.
Прошел первый день. Склонился над горнилом Илмаринен, смотрит на пылающее дно и видит - поднялся из огня, появился из пламени золотой лук. Лунное сияние идет от чудесного лука, концы его украшены узорным серебром, дуга - пестрой медью. Хороший лук с виду, одно только плохо: всех без разбора бьет он насмерть, что ни день, находит себе жертву.
Сломал Илмаринен этот лук и бросил в огонь. А рабам велел еще сильнее качать мехи, еще жарче раздувать пламя.
На второй день снова наклонился Илмаринен над пылающим дном горнила. Видит - вышла из пламени, поднялась из огня лодка. Борта у нее золотые, корма серебряная, уключины медные. Всем лодкам лодка, одно плохо: без приказа ходит она в бой, без разбора топит встречные челноки.
Сломал ее Илмаринен и бросил в огонь. А рабам велел опять раздувать пламя. Вот третий день наступает. Смотрит Илмаринен на дно пылающего горнила и видит - выходит из огня золоторогая корова. На лбу у нее мерцают звезды, между рогами солнце светит. Нигде такой коровы не найдешь. Только никого она к себе не подпускает, никому не дает себя доить. Даром пропадает ее молоко.
Зарезал ее Илмаринен и тоже бросил в огонь. А рабам велел что есть силы качать мехи. Еще один день прошел. Смотрит Илмаринен на пылающее дно горнила и видит - выходит из огня, появляется из пламени плуг. Сам плуг из меди, сошник у него из золота, ручка из серебра. Уж на что хорош плуг - и забирает глубоко, и борозду тянет ровно, да вот беда: не пашет плуг свою землю, на чужое поле все время сворачивает. Сломал Илмаринен негодный плуг и бросил в пылающее горнило.
Тут стал он звать себе на помощь ветры, чтобы раздули они в его кузнице настоящий огонь. Прилетели быстрые ветры. Шумит западный ветер, дует восточный, с воем несется северный, навстречу ему мчится южный.
Три дня и три ночи бушевала буря. Черный столб гари поднялся от кузницы к самому небу. Дым и копоть смешались с облаками.
И вот снова наклонился Илмаринен над пылающим дном горнила. Смотрит славный кователь и видит - поднимается из пламени, появляется из огня чудесное Сампо.
Еще сильнее стал бить молотом Илмаринен. И когда ударил он в последний раз, завертелась пестрая крышка, зашумела чудесная мельница. Что прикажешь, то она и. мелет: мука нужна - мешки подставляй, соль нужна - бочки готовь, деньги нужны - считать успевай. Муку мелет хозяину для дома, соль мелет хозяину на продажу, деньги мелет хозяину про запас.
Схватила жадная Лоухи чудесное Сампо и побежала скорей к медной горе.
Там, в глубокой пещере, за девятью замками спрятала она мельницу от людских глаз. И проросли от Сампо в глубь земли три длинных корня - один на девять сажен под гору ушел, другой за морской берег зацепился, третий в каменную скалу врос.
Крепче железных цепей держат они Сампо.
А Илмаринен кончил работу и говорит старой Лоухи, хозяйке вечно мрачной Похъелы:
– Я свое слово сдержал, выковал тебе Сампо. Отдашь ли теперь за меня свою дочь, красавицу Похъелы, украшение земли и неба?
Вышла тут сама красавица и говорит:
– Для кого же будет на холмах куковать кукушка, для кого будут в лесу петь птицы, если брошу я родной дом? Улетит тогда из нашего леса кукушка и навсегда замолкнут песни над этими холмами.