Калифорнийцы
Шрифт:
— Мы пойдем пешком?
— Это совсем рядом. — Он внимательно посмотрел на нее: — Послушай, сеньора, я думаю, золота там осталось совсем немного. Возможно, его вам будет недостаточно. Я не знаю цены золоту, того, что оно означает для вас…
— Мы успеем вернуться к утру?
— Ты беспокоишься за них?
— Мой Шон сильный. Он умеет хорошо драться, но ведь их много.
— Но и он не один.
— Ты имеешь в виду Мариану и Хесуса?
— Там есть и другие.
— Другие?
— Ты еще слишком молода, сеньора. А я очень стар,
— Не понимаю.
— Говорят, что на этих землях лежит проклятье, но природа зла такова, что зло помноженное на зло начинает уничтожать самое себя. Я уверен, что это действительно так, сеньора.
Она ничего не ответила, и мгновение спустя он заговорил снова:
— Человек думает о том, что подсказывает ему воображение. Люди что-то видят, слышат, и это откладывается у них в памяти. Отсюда же затем порождаются и все ваши страхи, волнения, желание убежать, оказаться где-нибудь далеко, очень далеко.
— Ты говоришь совсем не как индеец, Хуан.
— А кто такой индеец? И как он должен говорить? Вы называете индейцами всех, к кому, как вам кажется, подходит такое название. И если хочешь знать, сеньора, оно ровным счетом ни о чем не говорит. Индейцем может быть названо что угодно и кто угодно. Вы, бледнолицые, совсем недавно объявились в этих краях, но те, кого вы называете индейцами, пришли сюда незадолго до вас. А еще раньше, до них, тут жили совсем другие народы, и кто знает, кто из них был прежде всех?
Земля принадлежит тем, кто живет на ней, сеньора, люди рождаются и умирают, народы сменяют друг друга. Так что мы с вами в этом смысле не первые и не последние, как и все остальные.
— Ты говоришь о зле так, будто оно существует само по себе, по своей собственной воле.
— А разве нет? Когда-то давным-давно неподалеку отсюда стоял город, который стал городом зла. И скорее всего, именно то зло, что зародилось за городскими стенами, и стало причиной его гибели. Хотя возможно, просто земля меняла свой облик. Но спасся лишь я один.
— Когда-нибудь, — тихо сказала она, — ты должен рассказать мне все, что помнишь. Мы знаем историю ацтеков и инков, но о том, что говоришь ты, ничего не известно.
— И ацтеки и инки не жили здесь издревле. Все они поначалу были чужаками в этих краях. Ацтеки пришли сюда с севера и обосновались среди тростниковых зарослей вокруг озера. Прошло еще какое-то время, они стали сильнее и покорили много других племен. Да и выскочки-инки тоже не придумали ничего нового, а лишь продолжили достраивать то, что заложили другие задолго до них. — Он усмехнулся. — Но в конце концов, всем нам это порой не чуждо. А что касается меня, то я всего-навсего старый индеец, болтовня которого не стоит того, чтобы ею забивать голову. Тебе нужно отдохнуть, сеньора. Завтра мы пройдем несколько последних шагов.
— А мы не можем пройти и» сейчас?
— А разве у золота есть запах? Или вкус? Его нужно видеть, сеньора. Дождемся рассвета. Тебе нужно уснуть.
Глава 10
Чья-то рука тронула Мариану за плечо, и она тут же вскочила. Над ней стоял Шон.
— Проснись. По-моему, они уже идут.
— Сеньора?
— Нет, те, другие. — Он бросил взгляд на тлеющие угли. — Оставайся под деревьями. Я не хочу, чтобы они узнали, кто здесь и сколько нас.
Она быстро подхватила седло и одеяло, унося их с собой подальше в темноту. Шон помог ей оседлать лошадь.
— От своей лошади постарайся не отходить, и уж если суждено будет случиться самому худшему, то выбирайся отсюда и отправляйся в Лос-Анджелес. Там разыщешь Пио Пико и обо всем ему расскажешь.
Он пошел обратно, останавливаясь на границе света и тени, Чтобы прислушаться.
В небе взошла луна, и небольшой пятачок среди скал теперь купался в ее серебристых лучах. Откуда-то из глубины каньона послышался цокот копыт, потом раздались чьи-то шаги, и вот наконец они вышли на свет, стараясь держаться все вместе. Их оказалось около десятка. Слишком много.
Шон выбрал себе идеальную позицию для наблюдения — в темноте за деревьями его никто не мог заметить. Примерно в двадцати футах слева от него осталась Мариана с лошадьми. Монтеро куда-то запропастился, но за него Шон не беспокоился. Старик его не подведет, в нужный момент он обязательно окажется там, где его помощь будет необходима.
Враги тем временем подходили все ближе и ближе, ведя лошадей в поводу. Глубокие тени, отбрасываемые на землю огромными деревьями и причудливыми нагромождениями каменных глыб, создавали иллюзию совершенной темноты.
— Пахнет дымом, — сказал Рассел.
— Где-то тут жгли костер, — отозвался кто-то другой. — Похоже, он уже почти догорел.
— Вы подошли достаточно близко, — спокойно произнес Шон, не повышая голоса. — А теперь оставайтесь там, где стоите.
— Кто говорит?
— Я — Шон Малкерин, а вот вы заехали так далеко лишь ради того, чтобы вернуться обратно с пустыми руками.
— Ну это мы еще увидим, — резко возразил Вустон.
— Где Мариана де ла Круз? — спросил Мачадо.
— Она не желает выходить замуж за тебя. Таково ее решение.
Услышав об этом, Мачадо презрительно рассмеялся:
— Женщинам не положено решать. Ее дядя не возражает, и этого вполне достаточно. У нас есть законы, гринго.
— Я не имею ничего против закона, — продолжал Шон. — Закону я подчиняюсь. А ты? Ты ведь сейчас не хотел оскорбить меня, назвав «гринго». Вообще-то мне больше нравится, когда ко мне обращаются по имени. Тем более я такой же мексиканец, как и ты, Мачадо, хотя твоя мать гречанка.
— Что-то, гринго, ты слишком разговорился.