Калифорнийская славянка
Шрифт:
– Стало быть, у вас, капитан Мур, всё ещё впереди – заключил Баранов и перешёл на другое. – А нас с Иваном Александровичем ждут те же дела. Меньше здесь вот по островам стало бобра. Надо искать новые места и промысел расширять.
– А вы сходите в Калифорнию. Говорят, что там есть места, где бобра в изобилии, – посоветовал Мур.
– Я ходил в те места Новой Испании, но бобров там мало, – сказал Кусков. – Заходил даже в Сан-Франциско и на Фараллоновы острова.
– А спуститесь ещё южнее, до Сан-Диего, и там найдёте то, что вам нужно.
– Мы вам верим, капитан, – сказал Баранов.–И не вы один такие слова говорите. В свое время Николай Петрович Рязанов, камергер двора его императорского величества и один из основателей нашей компании, говорил то же самое. А однажды он спас нас от голода, когда на «Юноне» из Сан-Франциско с грузом зерна, солонины, сушёного мяса и прочих съестных припасов, пришёл сюда, в Новоархангельск. Он-то и посоветовал нам основать там факторию. Здесь же худо с пропитанием, особенно зимой. А в Калифорнии, зимы не бывает, хорошо растёт пшеница, ячмень. Можно иметь даже стадо коров.
– Да, природа на калифорнийском берегу благодатна и, имея свою факторию , вы можете спокойно зимовать здесь, – согласился Мур.
– Так что Ивану Александровичу туда, в Калифорнию, рано или поздно опять идти придётся, – сказал Баранов.
– Лишь бы испанцы не были против, – высказал своё предположение Мур.
– В их миссии Сан-Франциско я уже кое с кем завёл знакомство, – заговорил Кусков. – Знаю, что несколько тамошних чиновных не будут против нашего соседства.
– Мне кажется, что там ещё есть не занятые, ничейные земли, – добавил Мур.
– Не занятые кем? – спросил Баранов.
– Теми же испанцами.
– А местные племена? Разве это не их земли? Разве они не живут там?
– Живут, конечно, – кивнул Мур, – но с ними испанцы мало считаются. Индейцев повсюду обманывают, сживают с их земель, порой даже убивают, а землю захватывают.
– Да, мы наслышаны об этом, – согласился Баранов, – от людей, побывавших там… Вот и Иван Александрович знает: ходил туда не раз. Грустно слышать такое. Дело нельзя строить на крови, тем более на крови невинных местных жителей. Нельзя строить счастье своё на несчастьи других. Ведь через многие поколения потомкам придётся отвечать за это… Ну, а мы землю ту под крепость и оседлость нашу купим у индейцев, как покупаем здесь у коренных жителей. Сделаем всё по согласию и любви… Любовь! На том стоит и стоять будет русская православная душа! Выпьем за любовь!
А когда все выпили, то Баранов, наклонившись к жене, что-то сказал ей на ухо. Анна Григорьевна встала из-за стола, прошла в соседнюю комнату и тут же воротилась с ватагой добрых молодцов в праздничных разноцветных рубахах, подпоясанных такими же разноцветными кушаками.
Капитан Мур посматривал с восторженным удивлением то на Баранова, то на разодетых, как на праздник, русских мужиков и, похоже, мало пока что понимал.
– Это ещё один мой сюрприз, капитан Мур, – улыбаясь, сказал Баранов.
– Да, да, понимаю… У меня сегодня день сюрпризов.
– Хватит о делах, – продолжал Баранов. – Лучше послушаем наши русские песни. Вы их слышали когда-нибудь?
– Нет, нет. Никогда в жизни.
– Это мой хор, господин Мур. Не знаю, как у вас, а у нас, когда одолевает тоска по родным краям, по России-матушке, то у всех душа болит. И боль эту лечим песней, – сказал Баранов и подал знак рукой хористам.
И тут же хор запел песню о широкой русской степи, о волюшке вольной и просторах Руси. Песня лилась тоже широко и свободно. Баранов с Кусковым слушали её, чуть наклонив головы и, шевеля губами, беззвучно подпевали. Казалось, что и капитану Томасу Муру, впервые слышавшему русскую песню, передалось настроение певцов.
– Браво! – громко выкрикнул он, когда хор закончил песню.
– Это ещё только начало, ещё только распев, – сказал Баранов и снова подал знак рукой. – Сейчас они песню играть будут.
Хор запел игровую песню с притопываниями и приплясыванием и эта песня совсем не была похожа на ту первую ни по ритму, ни по настроению.
– Ну, а теперь, господин Мур, прошу послушать нашу главную. Слова её сочинил ваш покорный слуга, – сказал, поклонившись, Александр Андреевич. – Это, можно сказать, наш гимн… Давайте, ребята!
И грянула песня могучим напевом:
Ум Российский промысла затеял,
Людей вольных по морям рассеял.
Места познавати,
Выгоды искати,
Отечеству в пользу, в монаршую честь!
Бог всесильный здесь нам помогает,
Славу россов всюду подкрепляет,
Только обозрели
Вскоре обселили
Полосу важну земли матёрой.
Стройтесь зданья в частях Нова Света,
Русь стремится: Нутка её мета!
Дикие народы
Варварской природы
Сделались многи друзья нам теперь.
Петр Великий! Если б ты проснулся!
Ты б увидел, что не обманулся:
Вблизи землю чая,
Важны пользы зная
Открыли потомки и заняли ту.
Аргонавты блеском злата обольстились,
Кожи златорунной искати пустились.
Служить бы им можно,
Отечеству важно,
Если бы знали про здешний край!
Златорунных кож хоть здесь и не ведётся,
Но другое злато за них достаётся,
Как бы не пришельцы,
Други европейцы
Был бы с избытком наш риск награждён.
Честью, славою сюда завлечены,
Дружбой братской здесь соединены
Станем создавати
Дальше занимати
России полезный Америки край!
Баранов, сидевший за столом и в начале просто подпевавший хору, вдруг на этих словах не выдержал, вскочил из-за стола и, встав среди певцов, стал петь вместе с ними, жестикулируя руками в такт песни: