Калигула. Тень величия
Шрифт:
— Дядя, я получил известия от своего друга. Я думаю, они заинтересуют и тебя, — на колени Клавдию упал свиток.
Дрожащими руками он развернул пергамент и еле сдержал страдальческий стон.
«Марк Эмилий Лепид — Гаю Юлию Цезарю Августу.
Я уже не знаю, как достучаться до тебя, мой цезарь, ибо все мои письма ты оставил без ответа. Я пишу, уже ни на что не надеясь. Может быть, ты не получал прежде от меня известий, или предпочел от них отмахнуться? Я умолчу о том происшествии, что стряслось со мной, но снова предупреждаю: против тебя готовится заговор. И я уверен, что убийство гетеры Пираллиды,
Твой Эмилий Лепид».
Свиток выпал из рук Клавдия. Калигула продолжал пристально смотреть на него.
— Ты ничего не хочешь рассказать мне, дядя? — вкрадчиво спросил Гай Цезарь.
Клавдий глубоко вздохнул и склонил голову в знак согласия.
— П… прости меня, п… племянник, но я медлил и, в… видимо, напрасно, — голос его дрожал и срывался. Клавдий метнул быстрый взгляд в конец стола и увидел, как счастливо улыбнулся Германик Гемелл вслед проходившей мимо Мессалине. Ему предстояло предать этого юношу, доверившегося ему, погубить достойного управлять Римом последнего отпрыска императора Тиберия, но спасти прекрасную девушку, которую затянула зловещая паутина заговора, и дать ее красоте цвести и радовать взор.
— Мой цезарь! — неожиданно раздался откуда-то сбоку голос Корнелия Суллы. — Могу ли я пасть к твоим ногам и возблагодарить за величайшую честь, дарованную моей семье?
Калигула отвернулся от Клавдия и с раздражением посмотрел на помешавшего их разговору отца Мессалины.
— Я призываю присутствующих совершить возлияние в честь Юпитера Латинского! — продолжал Сулла, поднимая чашу с вином.
Все подобострастно вскочили со своих мест с чашами в руках, и кравчие поспешили подлить им вина.
И тут Клавдий увидел, как Мессалина ловким движением вылила что-то из флакона в свою чашу.
— Совершим же возлияние в честь Пантеи, самой прекрасной и достославной богини Рима! — выкрикнула девушка и, низко склонившись, поднесла чашу Калигуле.
Гай принял ее обеими руками и высоко поднял над головой. Глаза Мессалины горели злобным торжеством. Клавдий в ужасе смотрел на Калигулу. Еще миг и все будет кончено! Но тут Гай снова устремил на него пронзительный взгляд, от которого у Клавдия все внутри заледенело, и старик, не выдержав, зажмурился и помимо воли слегка качнул головой.
Цезарь медленно повернулся к Корнелию Сулле и протянул чашу ему.
— Прими, Сулла, в знак моего расположения эту чашу, ты первым пригубишь из нее в знак почтения к новым римским богам! — произнес Калигула, и Корнелий восторженно принял смерть из рук цезаря.
Мессалина замерла с широко раскрытыми глазами, сделала было шаг к отцу, но тот уже сделал несколько глотков.
Страшная гримаса вдруг исказила его полное добродушное лицо. Сулла резко согнулся, схватившись за живот. Фонтаном хлынула рвота, и Калигула с брезгливой гримасой отступил от него в сторону.
Корнелий упал, страшные судороги выгибали его тело, он захрипел, на губах выступила кровавая пена, он забился в конвульсиях, а затем неожиданно вытянулся как струна и замер. Громкий вопль прорезал воцарившуюся тишину. Это кричала Мессалина, не в силах отвести взгляда от выпученных глаз отчима. Астурик бросился к ней, но Клавдий опередил его, закрыв девушку своим телом. Калигула, устремившись навстречу Астурику, мощным ударом кулака свалил его наземь.
— Это заговор! Меня хотели отравить! Преторианцы, ко мне! — громовым голосом закричал он.
Жрецы и жрицы в ужасе сбились в углу. Вбежавшая стража тесным кольцом окружила Калигулу.
— Этих в Мамертинум! — из-за их спин распорядился Гай, указав на лежавшего Астурика, на Клавдия, все еще закрывавшего собой дрожащую Мессалину, и, поколебавшись, на нее тоже. — Вечером я лично допрошу их! Послать отряд в дом Макрона, он не должен ускользнуть от моего правосудия!
Юлий Луп, стоявший в дверях, выбежал вон. Слава Юпитеру, что Херея назначил его в отряд сопровождения. У Макрона теперь есть шанс спастись.
Полчаса спустя, весь в пыли от быстрой скачки, он стучал молотком в двери своего бывшего начальника. Хмурый Макрон молча выслушал его.
— Спасибо, Юлий Луп! — только и сказал он. — Возвращайся во дворец, теперь я сам позабочусь о себе.
Для бегства уже давно все было приготовлено. Макрон схватил ларец с бумагами и деньгами, вскочил на лошадь, усадил сзади себя полуодетую растрепанную Эннию и поскакал прочь из Рима. Путь его лежал в Египет, ведь он по-прежнему оставался его официально назначенным наместником.
По Риму прокатилась леденящая жилы новость: любимого императора пытались отравить, но заговорщики схвачены, и жизни цезаря уже ничто не угрожает. Тысячи людей пришли к палатинскому дворцу, намереваясь своими телами заслонить императора, если попытка заговора повторится. Слышались пожелания здравия цезарю, проклятия заговорщикам и клятвы умереть, если с любимым Сапожком случится какое несчастье.
Сам Калигула заперся в своих покоях и, все еще дрожа от пережитого ужаса, пил вино. Луций Вителлий успокаивал его, как мог, но и сам без конца вздрагивал, вспоминая страшную кончину Корнелия Суллы. Черная кошка, свернувшись клубком на коленях Гая, посверкивала желтыми глазами и умиротворенно мурлыкала.
— Она успокаивает меня, — объяснил Калигула Луцию и погладил кошку, отчего та, разомлев, вытянула вперед лапы, увенчанные изогнутыми когтями.
— Воля твоя, повелитель, — ответил Луций, подливая ему вина. — Давай совершим возлияние Юпитеру, ибо уберег он тебя от страшной беды.
Они выпили. Калигула все еще продолжал дрожать.
— Я ведь знал, что Макрона нельзя оставлять в живых, но медлил из-за неотложных дел. Я планировал начать слушания по его делу буквально на днях, но хитрый префект претория опередил и сплел целый заговор за моей спиной. Подлый негодяй! — сетовал Гай. — Не могу поверить, что мой дядя тоже замешан в это грязное дело. Они подсунули мне Фабия Астурика, выдав его за племянника Фабия Персика, человека, которого я любил и уважал всем сердцем, который был мне опорой и заменил отца. Злодеи просчитали заранее, что я не откажу в милостях юноше, связанному родством с дорогим мне человеком. Кто же он на самом деле?