Калинова яма
Шрифт:
ОТВЕТ. Я не знаю.
II. МОСТ
Мне было десять лет, когда мать и отец повезли меня в Севастополь; это был конец августа, и мы поселились в домике возле мыса Фиолент. Однажды в середине жаркого дня я задремал на террасе и увидел удивительный сон: будто бы я нырнул со скалы в море и погрузился глубоко-глубоко, туда, где в угасающих лучах солнца мир становится темно-синим. На морском дне возвышался роскошный стеклянный дворец с хрустальными колоннами и алмазными барельефами. В этом замке невиданной красоты не
(Из рассказа Юрия Холодова «Желтая пена»)
Москва, 13 июня 1941 года, 13:00
У Сафонова был выходной, поэтому он позволил себе поспать до десяти утра и еще поваляться в постели. Он любил говорить, что человек после пробуждения должен вылежаться, как вино, которому дают подышать, после того как вытащили пробку. Когда солнце стало настойчиво бить в глаза сквозь окно, он все же заставил себя встать и покурить у окна – утро он всегда начинал с папиросы, – а затем принять душ, побриться и сварить кофе.
После полудня он набрал номер гостиницы.
– Гостиница «Пролетарская», – прозвенел в трубке голос молоденькой телефонистки.
– Доброе утро. Девушка, будьте добры Олега Алексеевича к аппарату.
– Одну минуту.
Действительно, ровно через минуту (Сафонов считал) в трубке раздался уставший и недовольный мужской голос:
– Третьяков у аппарата.
– Доброе утро, Олег Алексеевич, это Виталий Воронов вас беспокоит.
Голос в трубке сразу оживился.
– Да-да, слушаю вас внимательно.
– Я по поводу моего друга. С ним все в порядке?
– Все в полном порядке! Сел на поезд, уехал. Сами посадили, я только что с вокзала.
– Как его состояние? Нормально себя вел?
– Уснул сразу же, как убитый! Влили ему водки стакан – моментом отвернулся к стенке и захрапел. Еле разбудили!
– Хорошо, хорошо. Спасибо, Олег Алексеевич. Вы очень помогли.
– Не за что, товарищ Воронов. Обращайтесь всегда.
– Еще раз спасибо. Всего доброго.
– До свидания.
Он повесил трубку и сделал глоток кофе. Все вышло хорошо, подумал он. Надо прогуляться по городу – это последний выходной в Москве. Вечером – день рождения Костевича в «Коктейль-холле»: надо прийти, иначе обидится, а это сейчас ни к чему. Затем три рабочих дня, а потом поезд.
Костяшки пальцев сильно болели.
Из дома он вышел через час. Жара стала еще сильнее, чем вчера: Сафонову пришлось снять кепку и закатать рукава рубашки. Он решил дойти до Чистых прудов и выпить пива в какой-нибудь столовой. Сегодня ему совсем не хотелось думать о работе.
– Товарищ, товарищ! У вас три рубля выпали! – раздался сзади женский голос, едва Сафонов отошел от подъезда.
Он обернулся: на него смотрела полная барышня с красноватым лицом; в двух пальцах она зажимала зеленую трехрублевку.
– Три рубля? – удивленно переспросил Сафонов.
У него не было с собой трех рублей: только две пятирублевки и четыре червонца.
– Что ж вы такой, – сказала женщина, подойдя к Сафонову. – Возьмите, нечего деньги терять!
Сафонов хмыкнул. Бывало, что он терял деньги, но находить что-то крупнее рубля до сих пор не приходилось.
– Спасибо, – сказал он и взял у барышни купюру с красноармейцем. – Видимо, и правда выпала.
– Не теряйте больше! – рассмеялась женщина. – Это я такая добрая, сразу заприметила, а другая прикарманила бы и пошла по своим делам.
Сафонов улыбнулся в ответ и сунул купюру в задний карман брюк.
– Действительно, – ответил он. – Спасибо еще раз.
– Не за что! – барышня подмигнула ему и ушла в подъезд.
«Лишние три рубля не помешают, что уж там», – подумал он, снова удивленно хмыкнул самому себе и пошел дальше.
Дойдя до центра, он зашел в книжный и решил купить одну из книг Холодова, чтобы не попасть в неудобную ситуацию при общении с писателем и хотя бы узнать его биографию. В продаже оказался только небольшой сборник из девяти рассказов под названием «Цвет звезд». Купив книгу, Сафонов бегло посмотрел оглавление: «Желтая пена», «Алая степь», «Бирюзовая ночь», – а затем открыл предисловие и ознакомился с биографией. Ничего особенно примечательного: родился в 1916 году в Брянске, жил и учился там же, публиковался в газетах, в 1938 году издал первую повесть «Рельсовый запах» о строительстве железной дороги, а этот сборник рассказов, вышедший в 1940-м, стал его второй книгой. Представитель молодого поколения, надежда советской словесности, мастер ошеломительных образов, высокий художественный уровень, последовательный приверженец ленинизма-сталинизма… Вчитываться в рассказы Сафонов не стал, чтобы было чем занять себя в поезде.
Главное Управление Имперской Безопасности
Секретно
Начальнику VI управления РСХА бригаденфюреру СС Хайнцу Йосту 13.XI.1939
ХАРАКТЕРИСТИКА
На унтерштурмфюрера СС Гельмута Лаубе, оперативного сотрудника заграничного отдела службы безопасности рейсхфюрера СС (SD-Ausland)
В ответ на ваш запрос № 1145 сообщаю нижеследующее.
Гельмут Лаубе – член НСДАП с 1930 года. Убежденный национал-социалист.
Родился 20 января 1905 года в городе Оренбурге (Россия) в семье обрусевших немцев. В 1917 году эмигрировал с семьей в Берлин.
С 1923 по 1928 год проходил обучение на юридическом факультете Университета Фридриха Вильгельма. Закончил с отличием. Преподаватели отзываются о нем как о способном ученике, безукоризненно вежливом в общении со старшими и сверстниками.
Работал корреспондентом в «Берлинер Тагеблатт» [3] и «Бёрзен Цайтунг» [4] . После вступления в партийные ряды занялся пропагандистской работой для «Фёлькишер Бео– бахтер».
Бывшие коллеги по журналистике характеризуют Лау– бе как блестящего автора с хорошо поставленным слогом, отмечают умение добывать необходимую информацию.
3
Berliner Tageblatt – ежедневная газета, выходившая в Берлине в 1872– 1939 годах. Отражала взгляды немецкой либеральной буржуазии.
4
Berliner Borsen-Zeitung («Берлинская биржевая газета») – немецкое деловое издание.