Калиостро и египетское масонство
Шрифт:
Римский Престол в то время занимал Папа Реццонико 167 , который выразил желание увидеться со мной, и я имел честь несколько раз посетить Его Святейшество в частном порядке для беседы.
Мне тогда шел двадцать второй год. Случай свел меня со знатной молодой незамужней дамой по имени Серафина Феличиани. Она едва вышла из детства, и ее нераспустившееся еще очарование пронзило мое сердце страстью, которая все шестнадцать лет жизни в браке лишь крепла. Это бедное, несчастное существо, которое ни добродетели, ни невиновность, ни положение иностранки не смогли спасти от тягот
167
Климент XIII, отравленный в 1769 г.
Не имея ни времени, ни намерения писать многие тома, я не стану вдаваться в подробности своего путешествия по королевствам Европы, но удовлетворюсь лишь перечислением лиц, которые меня знают. Большая их часть живы и поныне. Я с гордостью могу рассчитывать на их свидетельства обо мне. Пусть они скажут, совершил ли я когда-либо хотя бы один поступок, недостойный человека чести; пусть они скажут, просил ли я хотя бы один раз их о какой-либо милости, просил ли я когда-либо защиты у правителей, изъявивших желание познакомиться со мною; наконец, пусть они скажут, творил ли я где-либо и когда-либо что-то иное, кроме лечения недужных без взимания за это платы и оказания помощи бедным.
Вот люди, которые в особенности хорошо были со мной знакомы.
В Испании – герцог Альба, его сын герцог Уэскара, граф Прелата, герцог Медина-Челли, граф Риглас, родственник графа Аранда, посла Его Католического Величества при французском королевском Дворе 168 .
В Португалии – граф Сан-Винсенти, который представил меня при Дворе. Моим банкиром в Лиссабоне был Ансельмо ла Крусе.
В Лондоне – знать и народ.
В Голландии – герцог Брауншвейгский, которому я имел честь быть представленным.
168
Здесь и далее фамилии и титулы выверены по историческим источникам. В оригинале они часто написаны с ошибками, вероятно, вследствие восприятия на слух. – Прим. перев.
В Курляндии – правящий Герцог и Герцогиня.
Все Дворы Германии.
В Санкт-Петербурге – князь Потемкин, г-н Нарышкин, генерал Голицын, казачий генерал, генерал Мелиссино и шевалье де Жерберон, ответственный за связи с Францией.
В Польше – графиня Мощинская, граф Ржевусский и княгиня, ныне носящая титул принцессы Нассау.
Также я должен сообщить, что временами я путешествовал под другими именами. Я последовательно называл себя графом Харатом, графом Фениксом, маркизом д’Анна, но имя, под которым меня, в основном, знают в Европе – это имя графа де Калиостро.
19 сентября 1780 г. я прибыл в Страсбург. Через несколько дней после приезда и представления графу Ржевусскому, я вынужден был подчиниться настоятельным просьбам городских властей и эльзасской знати применить свои таланты в области медицины и пустить их на службу обществу. Среди знакомых, которых я завел в этом городе, можно упомянуть г-на маршала де Контаде, маркиза де ла Саль, барона де Фразиланда, барона д’Ор, барона Форминзера, барона Дидерихса, г-жу принцессу Кристину и многих других.
Все, кто знавал меня в Страсбурге, знает также, каковы были мои занятия и успехи в этом городе. Если даже меня и порочили в каких-то анонимных памфлетах, все газеты и все добропорядочные писатели воздавали мне должное. Да будет мне позволено процитировать несколько абзацев из книги, напечатанной в 1783 г. и озаглавленной «Письма о Швейцарии». Уважаемый автор этих писем так высказывается обо мне в первом томе на пятой странице:
Этот уникальный и удивительный человек заслуживает восхищения своим образом жизни и обширнейшей ученостью. На его лице можно видеть печать понимания и гения, а огненные глаза его проникают в самые глубины души собеседника.
Он прибыл из России месяцев семь-восемь назад и, по всей видимости, намеревается поселиться в городе на некоторое время. Никто не знает, откуда он родом, кто он таков или куда он направится потом. Он любим, почитаем и глубоко уважаем местными властями и видными людьми города, его обожают бедняки и простой народ, однако ненавидят (и клевещут на него) некоторые люди (а именно врачи). Не беря ни платы, ни подарков с исцеленных, он проводит целые дни, посещая больных, в особенности бедных, помогая им лекарствами, которые раздает им тоже даром, и даже давая им деньги на еду.
Сам он ест мало и, в основном, итальянские пирожные. Он никогда не ложится в постель и спит не более двух-трех часов в день, сидя в кресле, будучи постоянно готов вскочить с места и устремиться на помощь несчастным и обездоленным в любой час, ибо нет для него большей радости, чем оказывать помощь ближнему своему.
Этот невероятный человек вызывает еще большее удивление тем, что всегда и за все платит вперед, и никто не знает, откуда черпает он доход или кто снабжает его деньгами.
Вы понимаете, мадам, что на его счет ходят ужасные слухи, по меньшей мере, величающие его антихристом; говорят, что ему пятьсот или шестьсот лет, что он владеет Философским камнем и универсальным лекарством. Коротко говоря, он один из тех Разумов, которые Творец время от времени ниспосылает на Землю в бренной телесной оболочке.
Даже если и так, этот Разум в наивысшей степени достоин почтения и уважения. Мало приходилось мне видеть душ столь же сострадательных и сердец столь же благих и добрых. Нет человека, который мог бы тягаться с ним в уме и образованности; он знает все языки Европы и Азии, и его красноречие поражает и увлекает даже тех, кто обычно на словах порочит его. Я ничего не стану говорить о его чудесных исцелениях; нужны целые тома, чтобы их описать, хотя, в большинстве случаев, о них можно прочитать и в газетах. Вы только подумайте: из более чем пятнадцати тысяч людей, которых он лечил, даже самые рьяные его ненавистники могут упрекнуть его лишь тремя смертями, в которых, впрочем, он виновен не более, чем, скажем, я.
Прошу прощения, мадам, если я отниму еще несколько минут вашего времени, чтобы посвятить его описанию этого примечательного человека. Я только что вернулся из его гостиной. Вы бы тоже, как и я, пали бы жертвой обаяния этого человека, если бы увидели, как он мечется от одного бедняка к другому, перевязывает им их отвратительные язвы, утоляет их боль, вселяет в души их надежду, даром раздает лекарства, непрерывным потоком изливает на них свои милости, – короче говоря, как из рога изобилия поливает их благом, не имея никакой иной цели, кроме облегчения страданий людям и наслаждения величайшим счастьем на свете, а именно званием земного образа и подобия милостивого Бога.