Калки. История одного воплощения. Часть четвертая
Шрифт:
– Что… что стряслось? – спросил Евгений, разуваясь в прихожей.
– Нечто чудовищное! Мне нужен мальчик!
Господи, подумал Пирогов, он не ошибся, дело в любовных отношениях.
Цветана схватила его за руку и потянула к направлению своей комнаты.
– Ну, что ты возишься, малыш! – укорила она его. – Быстрее ко мне! Я раскурила кальян, сегодня он яблочный как мы с тобой любим. Мне нужно много тебе сказать…
– Что там у тебя? – спросила девушка уже в своей комнате, где было много персидских ковров и не было мебели. Как йог –
– Подарок на день рождение…
– О! Давай сюда! – Цветана отняла пакет. В нем был сверок из розовой фольги. Сорвала обертку. – О! Неплохо. Весьма недурно, малыш. Угодил, – она разглядывала трёхтомник на немецком Фридриха Ницше. – Это первое издание?
– Да, – ответил Пирогов, пытаясь уловить на её серьезном сейчас лице восторг, ведь она сама об этом мечтала. – Тысяча восемьсот семьдесят второй год…
– Ага… вижу… А еще что? Конфетки! И мои любимые… А чё так мало? – обижено посмотрела она на него.
– Ну… я… Я еще принесу…
– Ладно. Принесёшь завтра, – вынесла она приговор. – А теперь садись, мне нужно с тобой поговорить…
– Мне очень нужен мальчик! – произнесла с жаром она, когда они сели по-татарски на подушки и стали курить кальян.
– Мальчик? – переспросил Евгений. – Ты… ты хочешь сказать… – он поперхнулся.
– В мою гениальную лысую голову снизошла сегодня великая идея, – произнесла с пафосом Цветана. – Женечка, ты не представляешь, мой пушистик, что я придумала! Я придумала проект, который меня сделает мировой личностью!
– Даже так? – усмехнулся пушистик, чувствуя, как расслабляется: значит, опять она поймала его на своем любимом приеме, сказала о гибели и трагедии, чтобы он примчат в три ночи.
– Несомненно так! Я задумала вот что. Я сделаю очень большой фото-альбом, иллюстрирующий жизнь Кришны. Я знаю, как сделать так, чтобы любой человек, даже не слыхавший ни о Кришне, ни о Радхе, всё понял без единого слова. Описания не будет, о нет! Это не комикс! Только фотографии! Эта книга меня прославит как фотографа, как художника! Эту книгу все полюбят! Но мне нужны модели – люди необыкновенные. Мне нужен мальчик на роль самого Кришны.
– Господи, Цветана, и ради этого я мчал по всей Москве ночью?
– Конечно! Это неотлагательно!
– Ну… у тебя много знакомых мальчиков и…
– Нет, Женечка сладкий мой, ты не улавливаешь! Кришна должен быть необыкновенный. Все те, кого я знаю, не то. Изнутри него должен литься свет наивности и чистоты! Среди московских пацанят такого нет, это агрессоры. Ты должен помочь мне отыскать такого мальчика…
– Ну, знаешь… таких ни только в Москве, но и в провинции вряд ли… – хитрил Пирогов, сразу смекнув об Анании. – Это должен быть Маугли…
– Во! – восторженно подхватила Цветана. – Как раз мальчик-маугли… Найди такого обязательно! Ты сможешь, я знаю!
– Ну… знаешь, у таких мальчиков могут быть… так скажем причуды… Я, к примеру, знаю такого мальчика… вернее, недавно познакомился…
– Ты знаешь такого мальчика?! – даже вскочила на ноги она. – И молчишь?
– …его можно назвать Маугли, он вырос с мамой, больше не с кем не общался, но…
– Никаких но! – девушка толкнулся мужчину и тот упал на спину, и тут же Цветана села сверху как наездница; ее попа оказалась на его гульфике. – Ты должен познакомить нас!
– Всё-таки но есть, – глядел Евгений снизу-вверх, похлопывая ноги девочки. – И сказать я должен. Чтобы ты не смущалась…
– Что это за но?
– Ну… даже не знаю, как и рассказать…
– Рассказывай быстрее, интриган… а то… – она хитро посмотрела и вдруг, пристав, резко опустила попу на его хозяйства, мужчина застонал.
– Ох, негодница! Слезь, тогда расскажу…
– Ладно, слезаю. Раз вам, сеньор, не нравится секс с восемнадцатилетней девственницей…
– Хе-хе, секс, – кряхтел приподнимаясь… если честно, чтобы скрыть смущение; когда Цветана так шалила, у него случайно явилась непрошеная эрекция. С этой девочкой у него, кстати сказать, часто вставал, но как взрослый мужчина он не пугался, просто быстро старался переключится.
– Ну, говори, что не так с этим Маугли?
– Он хороший, добрый, и знаешь не глупый… Но… Когда его мама пришла ко мне, она предупредила, что с другими людьми он может неадекватно себя вести…
– Что значит неадекватно?
– Ну… при мне, когда мама его привела знакомится, он… приспустил свою брюки с трусами…
– Ого! И что? – Цветана имела ввиду «и что было дальше?».
– … и так он делает со всеми, – сказал Евгений.
– Показывает всем? (Пирогов кивнул). Он получается эксгибиционист, да? Ах, как это чудесно!
– Почему чудесно? – непонимающе взглянул на девушку мужчина.
– Я не разу не встречала таких людей! Видела ролики в инете, но в жизни никогда!
– Тебя это не смутит?
– Возможно, – лукаво улыбнулась Цветана. – А что он еще делал?
Евгений почувствовал, что от этого разговора снова волна прилила кровь вниз живота, и там снова жестко…
– Ну… догадайся, – уклонился он от ответа.
– Он дрочил? – её большие глаза стали больше. – Дрочил при тебе и маме? Ого! Это круто! Он феноменален!
– Какой есть, – усмехнулся мужчина.
– Пушистик, честно, я таким людям даже завидую. Я сама такая трусиха (сейчас Цветана рассмешила Евгения). Я даже наедине с собой ни разу не дрочила…
– Цветана, ты меня смущаешь, – укорил Пирогов. – Мы об этом ни разу не говорили и…
– Вот мы дураки! – перебила она. – О самом интересном и не говорили никогда! О, а давай…
– Цветик, давай не будем говорить… Иначе… иначе я не буду знакомить вас с Ананием…
– Ананий? Ничего себе! И у него имя чудесное. Будто онанист… А почему ты боишься говорить про онанизм? Ведь это, наверное, волшебно. Ты же этим занимаешься? Да? Ну, скажи, да?