Калки. История одного воплощения. Часть четвертая
Шрифт:
– А! Знаю! Сейчас приеду!
…когда Катя вошла, Евгений сидел на кровати. Он не осмелился притронутся к виски. Увидев дочь, он хотел подняться, но… расплакался, и не смог.
– Ты чего, пап? – бросилась с порога к нему Катя, села рядом, обняла и стала целовать. – Всё же хорошо! Я люблю тебя! То… что я видела, меня не напугала, не оскорбило. Всё хорошо…
Отец с дочерью сидели друг напротив друга. Они выпили две стопки. Евгений рассказывал.
– Я не знаю, что со мной, Кать, – говорил он, разглядывая оливку на вилке. – Но
– Дядя Даня, выходит, в тебя насиловал? – дочка гладила ладонь отца.
Евгений посмотрел на дочь глазами, полными слёз.
–Да… я и не знал…
– Столько лет прошло, пап… Ему теперь ничего и не предъявишь…
– Нет, Кать, я не хочу огласки… Я хочу… я хочу простить его…
– А ты сможешь?
– Нет, не смогу… Понимаешь, во мне это долго жило, и паренёк…
– Он тебе, помог, пап…
– Помог? – удивился Евгений.
– Да. Он наконец-то сорвал маску с дяди Дани. А я его и никогда не любила, и боялась… Впрочем, как и маму…
– Что ты такое говоришь? – вздрогнул отец.
– Пап, давай по-чесноку? Я давно не люблю маму, я ненавижу её… Я люблю тебя. И всегда чувствовала, как тебе с ней плохо. Плохо и как с человеком, и как с женщиной. Скажи честно, пап, ты несчастен с ней…
– Увы… – выдохнул Евгений.
– Я же видела с четырнадцати лет ваши недомолвки, тихие ссоры. О! Вы как истинные интеллигенты всё шушукались и шикались, думали я не увижу вашей боли. А я видела! Мне всегда было больно, как она тебя унижает…
– Я хотел, чтобы вам было хорошо… чтобы маме…
– А себе? – перебила девушка. – Ты когда-нибудь думал о себе? Нет… вот ты и влюбился в этого мальчика поэтому…
– Влюбился? – не понял Евгений. – Как?
– Нет, не так как ты подумал, и не так как бы подумал дядя Даня. Ты просто нуждался в любви к себе, и почувствовал, что мальчик тебя полюбит… Это я, папа, виновата, – выдохнула со слезами Катя. – Я не показывала тебе свою любовь, и ты не знал, что я люблю… сильно люблю. Мне мама запретила, она всегда думала про ужасные вещи. Я ее боялась. А сегодня перестала…
Евгений зарыдал. Катя снова обняла его…
– Слушай, пап, – плача и смеясь одновременно, сказала она, – а давай, поступим как молодежь…
– Молодёжь?
– Ага! – девушка достала из своей сумочки коробочку. Открыла. Там были две самодельных сигареты.
– Эт… это то, о чем я подумал?
– Ага! Косячёк! – озорно захихикала Катя. – Сейчас все проблемы рукой снимет!
Отец и дочь закурили. Аромат марихуаны завитал в комнате… Они лежали на кровати, улыбались и смотрели в потолок. Голова дочери была на груди отца.
– Знаешь, так странно, – произнес Евгений. – Голова сейчас чистая, хмель ушел, но так спокойно…
– Да, и мне пап… Это лучшее лекарство…
Катя приподнялась и села. Она очень нежно глядела на отца, а он не нее. Потом ее взор с лица его перешел на тело. Полы чапана были откинуты в сторону, и он лежал голый…
– Пап, я тебя люблю, – сказала девушка и приблизилась.
Они целовались… Евгений не отрывая головы от подушки, чувствовал, как Катя нежно взяла в ладошку его пенис. Он под наркотиком сейчас не мог сопротивляться…
Язык девушки бродил по губам мужчины, проникал в рот. Член наливался силой. Но вдруг… она перестала это делать. Отдалилась и поднялась с кровати…
… но лишь для того, чтобы раздеться…
– Не нужно, Кать, – прошептал Евгений, не доверяя самому себе, зная, что отказ сейчас это враньё – он хочет эту маленькую сучку!
– Всё будет хорошо, пап, – сказала она, бросая лифчик на пол. – Я люблю тебя, – сказала она, бросая трусики…
Она наклонилась, чтобы снова целовать губы. Но вдруг… одним рывком он опрокинул её на спину…
…направляя член рукой, поводил головкой по розовым половым губам. Нашел удобный момент и… быстро вдавил, прикоснувшись яйцами к промежности. Катя вскрикнула…
…кровать качалась. Катя стонала. Ягодицы Евгения быстро подымались и опускались…
… потом он кончил. Кончал долго, стараясь дальше и дальше продвинуть член в вагине. Кончил в самый центр существа своей любимой…
11
– Здравствуй, Ананий.
Маугли обернулся. Вошла какая-то женщина в брюках и сиреневой блузки. Парень сидел на кровати и рассматривал альбомы с иллюстрациями. В его комнате стоял стеллаж, где было много таких альбомов. Сейчас он листал толстый и большой альбом с картинами Ван Гога. Он ничего не ответил, просто окинул взглядом вошедшую. Женщина подошла и села рядом.
– Меня зовут Татьяна… Таня. Я психолог. Евгений Григорьевич говорил, что я приду?
Аня молчал.
– А что ты делаешь?
– Смотрю картины Ван Гога, – ответил мальчик.
– Тебе они нравятся?
– Они приятные…
– Приятные? Ты так удивительно сказал. Обычно говорят красивые. Тебе важно, чтобы было приятно…
– А вам нет? – посмотрел в глаза женщины парень, и Таня поразилась, её показалось, что в её душу заглянул очень взрослый человек.
– Наверное, ты прав… – отвела глаза психолог и подумала, что сейчас с ней? Это не профессионально – волноваться. Почему взгляд юноши сейчас её взволновал?
– Да… мне тоже важно, когда мне приятно, – взяв себя в руки сказала Таня. – Сейчас мне приятно рядом с тобой… А тебе приятно, что я пришла?
– Я не знаю…
– А что тебе еще приятно?
– Держать кисти и карандаши, – ответил мальчик. – Гладит лист бумаги…
– Ну, наверное, приятно, когда кто-то смотрит на твои работы и хвалит?
Маугли удивленно посмотрел.
– А что в этом приятного? – спросил он.
– Тебе неприятно, когда смотрят на работы или хвалят?
– А почему это неприятно? – искренность его поражала психолога. – Разве я могу почувствовать это…