Камасутра для Микки-Мауса
Шрифт:
– Ты глупости не болтай, – возмутилась Клава. – Моя Ната девушка честная, она до свадьбы сохранила невинность.
Я прищурилась.
– Интересно, сколько стоила вам гименопластика?
– Что??
– Заштопывание девственной плевы, восстановление невинности.
Клава посерела, но постаралась сохранить самообладание, пальцы женщины начали быстро мять край одеяла, но лицо, хоть и изменившее цвет, осталось спокойным.
– Ну и глупости вам в голову приходят! – с возмущением воскликнула баба. – Что за операция такая!
Возглас, вырвавшийся из ее груди, был настолько искренен,
– Медики циничные шутники, поэтому более чем специфическое оперативное вмешательство они назвали по имени бога бракосочетания Гименея. Вы можете до свадьбы перекувыркаться со всем городом, а потом сбегать на гименопластику, и у жениха останется сладкое ощущение первопроходца. Правда, от невесты потребуется определенное актерское мастерство, но, похоже, в Нате пропала Сара Бернар [8] .
8
Сара Бернар (1844 – 1923) – великая французская актриса, одна из немногих женщин, сыгравших роль Гамлета.
– Кто-кто, – прозаикалась Клава, – кто рассказал такую ерунду?
Мне в голову моментально пришел верный ответ:
– Юрий. Он сейчас совершенно не адекватный. Честно говоря, плохо понимает, где находится и с кем разговаривает, постоянно обращается ко мне: «Клава». Вот и разболтал ваш секрет.
Внезапно женщина устало сказала:
– Может, оно и к лучшему. Я-то против затеи была, все Юрка, его мозгов дело, он и Володю этого нашел. Слов нет, хороший мужчина, положительный, если бы и правда моим зятем стал, я бы только радовалась. Но Ната этого Игоря любила, а отец ее сломал.
Она замолчала и уставилась в потолок. Я тоже молчала.
– Юрка жадный дурак, – зло продолжила Клава, – наплели ему сказочку, а он поверил! Прямо цирк! Нет там небось ничего! Но Юрка решил съездить.
Честно говоря, я не слишком понимала, о чем идет речь.
– Ехать надо было в Америку?
– Ага, – кивнула Клава, – штат Нью-Джерси, городок Тун, чертова даль, ихняя глухая провинция, навроде нашего Зажопинска.
– При чем же тут Володя Костин? – вырвалось у меня. – К чему его обманывать надо было, замуж выходить? Не пойму никак.
– Так ты, выходит, ничего не знаешь… – пробормотала Клава и захлопнула рот.
– Говори, – велела я.
Клава насупилась.
– Время позднее, устала я очень, ступай себе домой, за фрукты спасибо, только больше ничего мне приносить не надо, тут хорошо кормят.
– Ты любишь свою старшую дочь? – обозлилась я.
– К чему это? – вяло ответила Клава. – Ната в тюрьме, Володя с ней разведется…
– Твоя дочь никого не убивала!
Клава резко села, потом усмехнулась и откинулась на подушки.
– За дуру-то меня считать не надо! Ее с револьвером у метро поймали!
– Нет, не так дело было!
– А как? – подскочила Клава. – Знаешь, после чего я сюда, в больницу, загремела? У следователя была, он мне четко объяснил: Натка пока не признается, чем себе только хуже делает, ее
– Не она это.
– А кто? – прошептала Клава. – Господи!
Я вытащила из сумочки удостоверение и ткнула его Клаве в нос.
– В курсе, где я работаю?
– Нет, – растерялась баба, – я думала, ты дома сидишь, хозяйство ведешь, Натка говорила, что Лампа навроде приживалки.
Я стиснула зубы, но справилась с собой и велела:
– Читай.
– Начальник… – промямлила Клава, – ты из легавки?!
– Не совсем, частный детектив, агентство «Шерлок».
– И чего? – окончательно потерялась тетка.
– Того, – хмыкнула я, – я ищу настоящего убийцу, твердо знаю, Нату подставили, она тут ни при чем.
– Почему?
– Пока не знаю, поэтому и требую: расскажи немедленно про Америку и Костина.
Клава молчала.
– Ты хочешь, чтобы твоей дочери дали пятнадцать лет и отправили на зону для особо опасных преступников?
Женщина опять принялась теребить одеяло.
– Ладно, – кивнула я, – если судьба Наты тебе безразлична, подумай о Магдалене, да о себе, в конце концов, легко ли жить будет. С одной стороны, нет-нет, да вспомнишь про Нату, а с другой… Да все знакомые начнут пальцем тыкать и перешептываться. Магде потом на приличную работу не устроиться. Подумай, закончит девочка институт, придет на службу наниматься, а там анкету заполнять надо. И что ей ответят, когда увидят в графе фразу: «Сестра осуждена за убийство».
– Яблоко от яблони недалеко падает, – неожиданно отмерла Клава.
– Ты о чем? – удивилась я.
– Юрка сидел, – пояснила она, – дважды. Все из-за водки. Первый раз он с мужиками на троих соображал, чего-то они там не поделили и передрались. Мой кобель здоровый, кулаки пудовые, долбанул собутыльников, одному черепушку проломил, хорошо, не насмерть убрал. Четыре года дали, через два с половиной выпустили за хорошее поведение. Уж как он клялся, что больше никогда, божился, в ногах валялся. Только толку-то? Во второй раз загремел, когда Натка в третьем классе была. Опять по пьяни. Кошелек у мужика вытащил, в троллейбусе. Я ему в тот день денег на водку не дала, ни копеечки, все припрятала и из дома выгнала, а он решил сам раздобыть. Шесть годков вломили, от звонка до звонка отсидел. Вот уж я нахлебалась говна, по уши наелась! Двоих девок одеть, накормить, выучить да этому харчей отвезти. От Юркиной матери толку не было, она пьяница горькая, а свекор мой – убийца, он двух соседей в избе запер да поджег. Они, когда забор строили, от его участка полметра отхватили, вот он и разобрался. Хорошо, на зоне помер, повезло свекровке, а мой-то вернулся.
– Почему же не разошлись?
– Девок сиротить не захотела, – вздохнула Клава.
Я была потрясена. Чего больше в этом заявлении – мазохизма или глупости?
– Так Ната в родню пошла, – продолжала Клава, – в деда и отца, кровь гнилая, убийцы они. Уж я колотила ее в детстве, колотила, думала, выбью гены-то, ан нет!
– Вот что, – решительно заявила я, – ну-ка, быстро рассказывай, что за аферу придумал Юрий. Может, тут ключ к разгадке и зарыт. Пойми, не виновата Ната, не она убивала.