Камелот. Осколки легенд
Шрифт:
— Я тоже сказал, что не стану драться с тобой в присутствии всего двора.
В глазах Ричарда не было и тени страха, только глубокое беспокойство. Он смотрел на Эдема и не узнавал его. Благородные черты лица принца исказились от гнева, он теперь выглядел старше своих лет, зрачки серых глаз расширились и стали темными, почти черными. Ричарду даже показалось, что вокруг брата сгустилась какая-то тьма, сильно меняя внешность принца. Ричард слегка мотнул головой, чтобы видение исчезло, но это не помогло.
— Или бери меч, или извинись
— Я не стану делать ни то, ни другое.
— Выбирай! — крикнул Эдем.
Он сделал легкое движение рукой, и острие меча обагрилось кровью Ричарда, а на горле младшего принца появился тонкий косой порез. Одна из дам испуганно вскрикнула, но тут же прикрыла рот руками.
Увидев кровь, Эдем отступил на два шага. На мгновение он остановил взгляд на крохотной рубиновой капле. В воцарившейся тишине было слышно его учащенное дыхание, а сам принц ощущал, как колотится его пульс. Кружилась голова.
Эдему показалось, что сейчас единственным живым человеком, который мог двигаться в этом зале, был он сам, а вместо людей вокруг были лишь белесые фигуры из песчаника, покрытые пылью. В воздухе тоже летала пыль, тонкая и белая, как мука, она забивала ему глаза, заставляя их слезиться.
Он глубоко вздохнул и поднял горящее лицо к потолку. Там висела тяжелая кованая люстра со свечами. Огоньки горели в этом «мучном» тумане, сливаясь в единый ореол. Эдем стал успокаиваться, глядя на этот свет, но вдруг с шумом распахнулась створчатая дверь и холодный ветер с улицы в одно мгновение достиг его пылающего лица.
Он вздрогнул и выкинул вперед руку с мечом.
Белую пыль мигом сдуло, и перед Эдемом вновь возникла испуганная пестрая толпа. Эти цвета показались принцу настолько яркими, что он прищурился от боли. Из уголка глаза выкатилась слеза.
По толпе прошел ропот. Глориос — один из старинных родовых мечей Виздомов, начищенный обычно до зеркального блеска, сияющий ярче луны во время ночных боев, был сейчас цвета угля. Особенно черным он был в том месте, куда пролилась кровь Ричарда.
— Эдем! — окликнул брата Ричард.
— Опять ты! — закричал Эдем и махнул клинком прямо перед носом брата.
Ричард уклонился. Эдем повторил выпад еще и еще раз. Гнев в его глазах сменился каким-то адским азартом, с которым он стал наступать на Ричарда, размахивая мечом и тесня того к мраморной лестнице.
Ричард изящно уходил от выпадов. Этому его научил Дориан Спайдер еще в юности, когда на занятиях крепко связывал принцам руки за спиной и учил владеть своим телом, уклоняясь от ударов.
На мгновение на лице Ричарда тоже появился азарт. Напуганные гости и придворные стали успокаиваться, считая происходящее шутливым поединком между братьями.
И тут Ричард, уворачиваясь от очередного удара, сделал шаг назад и оступился, потому что сзади оказалась лестница. Принц упал, больно ударившись спиной о мраморные ступени.
— Каждый может оступиться, — с улыбкой сказал Ричард, превозмогая боль, и отвел ладонью направленный на него клинок Эдема.
— Нет, — хрипло сказал брат, наклонившись к нему. — Оступиться может только тот, кто не знает своей дороги, а лезет на чужую. Ты стоишь у меня на пути! — отчеканил он.
Если бы это было поле боя или глухой лес, полный кровожадных ублюдков, для которых жизнь собственной матери стоит не дороже крохотного золотого распятия на ее шее, то, услышав такие слова, Ричард, не задумываясь, вонзил бы меч в живот напавшему. Но он лежал сейчас на полу таверны, которую знал с детства, и видел перед собой перекошенное до неузнаваемости лицо родного брата.
В воздухе летала непонятно откуда взявшаяся мелкая мучная пыль, забиваясь в глаза и заставляя их слезиться, отчего Ричард часто моргал. Он знал, что частое моргание воспринимается противником как проявление страха и может быть понято братом именно так.
Мало того, что он плохо видел, принц чувствовал, что ему не хватает воздуха, потому что брат плотно сжал пальцами его горло. Ричарду показалось, что еще немного, и он потеряет сознание.
Вокруг было неуютно и холодно, и стояла звенящая тишина. Ричарду казалось, что он вот-вот оглохнет от этой тишины.
Долго висевшая на краю пивного бочонка капля сорвалась и, пролетев бесконечность, упала в полупустую пивную кружку. Тонкий звук упавшей капли расплескал тишину тысячей мелких брызг, которые на глазах у Ричарда вмиг разложили образ Эдема на миллионы черных точек, оставив на месте лишь на удивление выразительные и нахальные глаза, а потом обрушились на принца потоком острых игл.
Ричарду показалось, что эти черные иглы вот-вот вонзятся в него. Он зажмурился. А когда открыл глаза, перед ним вновь стоял Эдем, словно не было ни белой пыли, ни черной тучи из игл.
— Проси прощения! — закричал Эдем. — Проси, потому что драться ты уже не можешь!
— Прости, — тихо сказал Ричард. — Прости меня за то, что я не смог тебе помешать сделать страшную ошибку…
Эдем глухо застонал, а потом наотмашь ударил левой рукой брата по лицу. Голова Ричарда мотнулась, а веки прикрыли всегда вызывающий голубой взгляд.
Эдем словно протрезвел. Он посмотрел вокруг, на перекошенные страхом лица гостей, на свой почерневший меч и на лежащего на полу брата.
Внезапно он понял, что опять не чувствует боли в плече. Тогда он со всей силы ударил себя по ране. Ему хотелось специально вызвать эту боль, чтобы заглушить другую, что рождалась сейчас в той дыре, где раньше было его сердце.
Но в плече не было никаких ощущений. Эдем обеими руками разорвал ворот рубашки, так что пуговицы посыпались на пол, и заглянул под повязку.