Камень ацтеков
Шрифт:
Оскорбленный карлик зашипел словно рассерженная кошка.
— Ты принижаешь непонятное, тупица. Я наследник Миктлантекутли.
— Разве? Ставлю дублон против фартинга, что ты сын портовой шлюхи от неизвестного отца.
Тэдди не ответил. Если бы взглядом можно было пронзать, Баррет, наверное, лежал бы с пробитым сердцем, однако взгляды убойного свойства не имеют.
Памела прятала мокрое от слез лицо в узких ладонях.
— Пошли отсюда, Пэм.
Он взял женщину за запястье и выволок ее на улицу.
Через квартал эту троицу догнала запыхавшаяся женщина в яркой одежде — подол мотался по пыли, темные кудри и слишком пухлые губы выдавали в ней квартеронку.
— Мистер Баррет! Погодите.
— Чего тебе, красавица?
— Вы меня помните? Я Хлоя. А Пэм вы заберите с собой, ей-богу — заберите, покуда плохого не приключилось. Я люблю эту девочку словно родную. Конечно, ее содержание мне обходилось дороговато…
— Сколько? — буркнул Баррет и, не дожидаясь ответа, метнул пятьдесят реалов под ноги Хлое.
Хлоя подобрала юбку, довольно грациозно для своей полной фигуры опустилась в пыль, собрала деньги и ссыпала их в кошелек. Последняя монета застряла в щели мостовой, квартеронка ловко поддела ее кончиком пухлого пальца и присоединила к остальным.
— Спасибо, капитан Баррет. Всего вам наилучшего и всяческого счастья, — добавила она, некрасиво выпятив толстые губы. — А все-таки пореже бы вы вертелись тут, раз не хотите оставить прежний промысел. От пиратской палубы до высокой виселицы один только шажок…
Баррет уходил, а квартеронка все кричала ему вслед, постепенно распаляясь от собственной дерзости, темный румянец густо покрыл ее смуглые щеки.
Пэм двигалась вслед за Питером словно лунатик, прохожие таращились, какой-то озорник бойко присвистнул:
— Твоя дама, видно, с утра любит залить стаканчик.
Баррет даже не оглянулся. Он вообще шел, не оборачиваясь, покуда не добрался до «Синего цветка».
— Эй, на борту! Помогите поднять пассажира.
Длинная физиономия доктора высунулась из-за фальшборта. От изумления она вытянулась еще больше.
— Смотри, Питер, не урони женщину в воду.
— Ты еще не успел накачаться бренди до полудня? Если не успел, то подай леди руку и помоги ей, когда она вскарабкается наверх. А ты Пэм, держись как следует за перекладины, и не вздумай свалиться.
— Кто это? — недовольно спросил верзила Смок.
— Это новая девушка капитана, — подсказал догадливый Джо. — Та самая шикарная вдова, богатого мужа которой убили на Эспаньоле.
— Она что — собирается остаться тут?
— По-моему, она вообще не думает ни о чем, у нее вид завороженной майской феи. Оставлять такую куколку на берегу опасно — там враз найдутся ловцы на наследство покойного Форстера. Ага! Теперь нас снова заставят навести блеск и вымыть весь люггер.
— Вот
— Интересно, кто в открытом море станет слушать ее просьбы.
— От женщин все зло. Надеюсь только, что капитан не вздумает на равных учитывать девушкину долю при разделе добычи.
— Можно подумать, что ему мало собственной пятикратной доли.
Баррет проводил гостью в свою каюту, вызвал негра Раймонда и приказал перенести собственные вещи в помещение штурмана.
Молодая женщина, которую ехидный Джо прозвал «хозяйкой», а обозленный Смок «залетной птахой», закрылась в капитанской каюте на ключ.
Баррет тем временем отправился в трюм. Там среди запасов копченой свинины и бочек с водой он отыскал низкую дверь, выбрал из связки ключ и некоторое время повозился с неподатливым замком. Наконец дверь распахнулась, фонарь чадил, но его скудный свет кое-как рассеивал темноту трюма.
— А, это вы, Баррет? — раздался грустный голос Брасье.
— Да, я пришел к тебе, Ролан. Как плечо — получше?
— Болит, особенно к ночи. Впрочем, здесь, в потемках, день не существует даже в виде отвлеченной идеи.
Качнулся фонарь. Брасье кое-как скорчился в мутном световом круге. Выглядел он обросшим, усталым и безразличным ко всему.
— Можно меня хотя бы расковать?
— Ерунда, потерпишь. Я не хочу, чтобы важный свидетель удавился на самодельной веревке или выкинул какую-нибудь другую глупость… Ты голоден? Я принес тебе ужин.
Брасье взял блюдо из рук капитана и принялся есть, хотя и без особого аппетита. Заметно было, что цепь на запястьях сильно мешает ему.
— А судно сегодня почти не качает. Где мы теперь?
— В гавани Порт-Ройала.
— Вы три месяца не можете решить, что со мной делать. Если меня не выпустят, я разобью себе голову о переборки.
— Глупости, Ролан, у тебя не хватит духу покалечиться. Лучше выпей бренди, приди в себя и выслушай, что я расскажу.
— О чем?
— О шайке карлика.
Баррет довольно подробно, лишь немного умолчав, передал Брасье свой утренний разговор с Тэдди.
Француз, подумав, кивнул.
— Я думаю, он лжет. Очень похоже на аферу. Малыш Тэдди позарился на вымышленные сокровища Кортеса, а заодно и на реальное наследство покойника-Форстера тоже.
— А боги?
— Не знаю, капитан. Индейские боги слишком чужды нам, чтобы стать когда-нибудь понятными. Если человек смахивает на вора родом из Порт-Ройала, если он действует как вор и говорит, словно вор, то он и есть самый настоящий вор. А вовсе не сын Миктлантекутли.