Камень ацтеков
Шрифт:
— Отдай камешек мне — я суну диковину в собственную коллекцию раритетов.
— Подарить проклятие старому другу? Ни за что.
— Тогда делай с проклятием то, что захочешь.
Баррет, подумав, спрятал камень в мешочек, а мешочек обратно в карман.
— Пока мечта недостижима, ты готов отдать все, чтобы получить свое. Как только приз оказывается под носом, он начинает глядеться тускло — меркнет блеск, сползает лоск, огранка не та, и становятся видны мелкие изъяны. Тогда приходит жажда взвесить все на руке, да и выкинуть за борт.
— Глупец, который не ценит удачи.
— Это ты о чем?
— О Памеле Саммер. Она одна из самых богатых невест
— Почему?
— Потому что ты потенциальный висельник. Еще пара лет, и Франция замирится с Испанией. Ты потеряешь пристанище на Тортуге и будешь вынужден или начать все сначала в роли плантатора-неумехи, или искать себе место в Южном море. Можно подумать, что там тебя очень ждут. Это я к чему? Если она тебе все равно не нужна, прекрати соблазн на судне и высади женщину на берег. Или зачисли ее в штат лейтенантом, дай ей патронташ и карабин. Пусть дерется. Последнее, конечно, полная глупость, хотя случались прецеденты…
— Подумаю.
Капитан и врач замолчали — Саммер как раз появилась на шканцах, к тому же в компании с Джо, который нес сразу две абордажные сабли.
— Она, должно быть, решила стать пиратом и мстить испанцам за убитого муженька. Сейчас начнется потеха, — уверил свободных от вахты зрителей Смок.
Вдова Форстера ради такого случая сменила черную вуаль на мужской костюм из белой бязи. Джо, одетый примерно так же, передал Памеле саблю полегче и встал в позицию.
Показательный бой начался довольно вяло, потом оживился. Саблю Саммер держала обеими руками, а фехтовала паршиво, точнее — не владела клинком совсем. Выпады следовали без цели и системы, так что у Винда, который поначалу не собирался атаковать по-настоящему, быстро выступила испарина на лбу. На его беду женщина одинаково боялась и нанести удар, и пропустить его, и получить рану, таким образом, скованная и в том, и в другом отношении, махала саблей в самых разных неожиданных направлениях.
Один раз Саммер задела противника плашмя, после чего Смок брякнул невпопад:
— У Джо щеки розовые, как у девки. Можно подумать, тут две ревнивые девушки затеяли дуэль.
Обозленный Винд собрался и нажал всерьез. Баррет дернулся, явно собираясь вмешаться.
— Этот дурак по неосторожности убьет ее.
— А тебе какая разница, Питер? — сухо рассмеялся Кид. — Пускай убивает. Ты ведь любишь бросать кристаллы на дно.
Саммер отбивалась отчаянно и теперь фехтовала не так уж плохо, и даже пару раз полоснула Винда по рубашке. Внезапно Винд дернулся, закатил глаза, а потом, держась за живот, картинно рухнул плашмя навзничь, так, что спина гулко стукнулась о доски. На диафрагме героя, прикрытой белой тканью, быстро расплывалось большое красное пятно.
— Он умер, — драматически заявил Смок. — Ох, мой бедный друг! Леди, вы прикончили его.
Саммер сильно побледнела, окровавленная сабля покатилась на доски, девушка опустилась на колени и попыталась приподнять неподвижную голову Винда. Тот обмяк и даже, кажется, не дышал.
— Вы зарезали беднягу! — продолжал низким голосом завывать верзила Том. — Как он был свеж и хорош! Это был самый крупный фрукт, который мне удалось сорвать в этом сезоне…
Джо внезапно поднялся, сел на корточки и принялся корчиться — не от раны, а от хохота. Потом запустил под рубашку пальцы, смял и выбросил за борт остатки раздавленного фрукта. Красная до ушей Саммер, не поднимая сабли, ушла к себе
Баррет отсмеялся и потребовал у Раймонда ликера.
— Мне кажется, в боевом отношении вдова не безнадежна, — как ни в чем не бывало заявил доктор. — Некоторые ее фехтовальные приемы оригинальны и производят особое впечатление…
— Не смей издеваться.
— Почему? Что-то ты в Картахене выучился быть вежливым…
Солнце пекло как сатана. Из кормовой надстройки доносилось заунывное пение по-английски. День шел к полудню. Чистая толща воды выглядела прозрачной насквозь. Несмотря на это, дно не просматривалось — бездну скрывала естественная темнота глубины. Жара плавила смолу на корабельных досках.
Поодаль от люггера среди изумрудного великолепия волн болтался удлиненный, черный, неряшливого вида предмет.
Баррет взошел на мостик.
— Меняем курс, я хочу посмотреть, что там мотается.
В окуляр зрительной трубы можно было разобрать темный контур полузатонувшего каноэ и тюк неряшливого вида. Теперь волны гнали мусор прямо в сторону люггера.
— Спустите лодку, надо подобрать брошенный груз.
— Что ты там приглядел? — шепнул доктор Кид.
— Это человек, Генри. Не знаю, кто это такой, но я собираюсь принять его на борт. Во-первых, его каноэ из цельного дерева и долго пробыло в воде. Оно намокло и скоро потонет вместе с тем парнем — не годится бросать утопающего в море. А во-вторых, у меня нехватка людей. С тех пор, как штурман позволил испанцам себя пристрелить, а Ролан сидит в карцере, мне приходится работать за троих — за штурмана, за себя и за помощника. Если то, что сейчас болтается в воде, хоть немного похоже на человека, я возьму его матросом. Винд! С этой минуты ты становишься лейтенантом вместо Брасье.
— Джо слишком молод, — буркнул врач себе под нос.
— Ерунда. Он сообразительный и достаточно твердый парень.
— Чужие мучения и смерть его только развлекают.
— Вот это качество как раз и пригодится.
Каноэ тем временем ткнулось в корпус «Синего цветка», и обмякшее тело затащили на борт.
— Несчастный парень, кажется, наглотался воды.
Смок перевернул утопленника лицом вниз и принялся сильно давить ему на грудную клетку. Человек шевельнулся и мучительно закашлялся, отплевываясь.
— Не сломай ребра, дурак, — сердито шикнул врач. — Этот парень жив, и слава богу, надо только убрать его с солнцепека.
Спасенный разлепил отекшие веки и теперь глядел осмысленно и жестко, сам отошел в сторону бака и присел в тени. Кроме штанов, на человеке не оказалось никакой одежды, должно быть, он содрал с себя мокрую рубашку еще в воде. След недавно зарубцевавшейся раны шел от плеча через правую лопатку.
— Ты англичанин? — спросил человек со шрамом. Говорил он с ошибками и с сильным французским акцентом. Физиономия спасенного выглядела смутно знакомой — так, чуть-чуть, подобное сходство нередко встречается у чужих людей.
— Я англичанин — капер на французской службе.
— Мне необходимо вернуться на Тортугу.
— Не спеши. Рано или поздно ты все равно окажешься там. Лучше расскажи, как очутился за бортом.
— Где мы теперь?
— Восточнее Кубы.
— Все верно, я плыл арестантом на испанском корабле. На Кубе нас еще удерживают сотни две — это последние остатки разгромленной экспедиции д'Ожерона.
— Той, которая попала в беду у островов Гваданильяс?
— Да, я из этих храбрых, но неудачливых людей.