Камень и горы в народной культуре

Агеева Р.

На острове Вайгач, на большом утёсе до 1827 г. находился самоедский (ненецкий) идол по имени Уэсако (Старик). Утёс впоследствии назывался Болванским; ненцы считали его стариком и главой всех хэгов (духов). А камень посреди острова получил название Невехэге ‘мать болванов' – потому что около него хранились, как в утробе, бросаемые жертвы: монеты, ружья, топоры, пуговицы и др. [Левин, 1931: 218–219]; позже Л.В. Хомич описывает эти два камня-идола как Вэсако и Хадако “Старик” и “Старуха” [Хомич, 1966: 199]. Четыре сына старика и матери болванов разбрелись по тундре

и промышляли на ней: Ню-хэге (маленький утёс на Вайгаче); Минисей (возвышение у Уральского хребта); Ялмал (Ямал, полуостров на западной стороне Обской губы) и Кузьмин перелесок (особо почитаемое место, известное в Большеземельской тундре – камень в лесу в 20 верстах от Мезени, которому приносили жертвы).

Новейшие исследования верований сибирских ненцев показывают, что культ духов-хозяев (хэхэ) местности, в том числе священных камней и скал, распространён среди всех родовых групп этого народа. Так, надымские ненцы (р. Надым впадает в Обскую губу) считают своим главным божеством Марахы. Изображение духа каменное, размером с «сидячего человека», оно хранится на священной нарте. Божество приносит удачу в промысле, избавляет от болезней, может наслать наводнение или спасти от него. Хранители идола – представителя рода Нядонги, без них нельзя посещать это священное место. По преданию, кто-то из этого рода нашёл идола на песке, поэтому его и прозвали Марахы – “найдённый на песке” [Мартынова, 2016:272].

У саамов также существовал культ священных камней (сейдов); известный русский этнолог Н.Н. Харузин связывал их с культом предков, так как возле этих камней приносились жертвы покойникам [Харузин, 1890: 188, 190]. Саамы верили в то, что подобный камень был живым, он мог двигаться, есть, пить, приносить людям несчастье. Сейды представляли собой естественные камни, выделявшиеся своей величиной или формой; однако были и каменные сейды, созданные руками человека. Место, где стоял сейд, считалось святым, его обносили оградой, и никто не смел входить туда, если только не собирался сделать жертвоприношение.

Представление о живых камнях свойственно и другим народам. Этнограф Г.Н. Прокофьев в 1926 г. писал о своей беседе с молодыми ненцами, в которой спрашивал их о живой и мёртвой природе. В отличие от дерева, которое считалось мёртвым, поскольку оно не ходит, ненцы полагали, что живое – это всё, что движется: вода, ветер, солнце, звёзды. Что касается камня, то он «живой, в нём огонь есть» [Прокофьев, 1927: 38].

Камень не просто живой. Он ещё может расти, размножаться, даже иметь целую “семью”. «Странное антропоморфическое понятие, что камни могут быть мужьями и жёнами и даже имеют детей, знакомо фиджийцам, так же, как и перуанцам и лопарям» [Тэйлор, 1939: 372].

В Литве известны три группы камней – три семьи под названием Мокай. Это камни-ведуны (ср. литовское mоkyti “учить”). В одной из семей сохранился только “отец” Мокас (Мокулас) – стоячий гранитный валун более 1 м высотой. Раньше у него была “жена”, но тот камень взяли для постройки. Предание сообщает, что Мокас был крестьянином и в праздник Пасхи пахал поле, а жена принесла ему завтрак. Работать в праздник категорически запрещено, поэтому Бог в наказание превратил обоих в камни. Мокас считался ведуном, то есть грамотным, знавшим всё. К нему посылали школьников, которым трудно давалось учение. Им советовали обойти камень на коленях три раза, читая молитву “Богородице Дево, радуйся…”, затем постучать головой о камень, – тогда ребята всему научатся [Тарасенко, 2000: 4–5].

Литовцы верили, что священные камни могут не только говорить,

ходить, учить, советовать, давать взаймы деньги, шить сапоги, давать счастье, но и плакать, кровоточить [Завьялова, 2009: 5].

В традиционных представлениях монгольских народов, в их легендах и преданиях, существует категория одушевлённых персонифицированных камней. Камни могут действовать как живые люди: имеют собственное имя, могут вступать в брак, иметь потомство или способствовать в этом людям. Между крупными камнями могут существовать дружественные или враждебные отношения; камни могут доброжелательно относиться к людям или, наоборот, наносить им вред, вызывать стихийные бедствия и т. п. Примером почитаемого и популярного в Монголии (Центральный аймак) камня может служить Ээж Хада (= Мать-Скала). Камень имеет оригинальную форму, напоминающую человеческую фигуру с головой, плечами, ярко выраженным лицом и руками, разведёнными в стороны. Камень огорожен, одет в монгольский халат дэли, на голове – традиционная шапка. Временами старые вещи с соответствующими церемониями заменяются на новые [Абаева, 2005].

Функции культовых камней

Функции камня, выявленные в традиционных культурах народов мира, многочисленны и весьма разнообразны. Применение камня охватывает практически все стороны человеческой жизнедеятельности. Подробный анализ и обзор конкретных функций камня можно найти в работах историков, этнологов и лингвистов, см., например [Виноградов, Громов, 2006; Славянские древности, 1999; Чеснов, 2011]. Здесь мы приведём лишь некоторые примеры наиболее важных функций по данным этнографии и фольклористики.

1. Камень – центр мира, посредник между землёй и небом (небо тоже считалось каменным у некоторых народов) См. об этом в главе «Камень Алатырь».

2. Камень – родоначальник людей (рода, этноса).

Рождение из камня

В русском фольклоре имеется мотив происхождения людей от камня. Так, в сиротских причитаниях говорится следуюшее: не зная своих родителей, человек предполагает, что родился он от камня и от земли. В былине “Бой Ильи Муромца с сыном” сирота, не знающий своего отца, говорит Илье: «Зародился я от сырой земли, я от батюшка всё от камешка, от камешка да от горюцаго» [Демиденко, 1987: 92–93].

Герои нартского эпоса – осетинский Сослан, адыгский Сосруко, абхазский Сосрыква рождаются от камня [МНМ, 1988, II: 412, 464].

Нганасаны. Род Чунанчара (видимо, эвенкийского происхождения) носит название Фало (то есть “Камень”). Предание: тунгусы родились из камня [Мифологические сказки…1976: 129, 328].

Абхазы. Предание: «Жил когда-то один крестьянин. Его маленький сынишка, играя в песке на берегу моря, нашёл какой-то странный камень, по своим очертаниям напоминающий человека. Мальчик принёс его домой и потом не расставался с ним. Через некоторое время из камня вылупился малюсенький ребёнок. Камнерождённого мальчика начали бережно воспитывать. И назвали его Аублаа» [Инал-Ипа, 1988: 308–309].

3. Камень обеспечивает урожай, плодородие людей и скота

Эстония. В каждой деревне и на каждом отдельном хуторе был жертвенный камень. Два раза в году ему приносили благодарственную жертву: весной, когда зерно проросло, и осенью, когда собран урожай. Если резали скотину, то внутренности животного тоже нужно было принести в жертву камню. Ф. Крейцвальд лично видел два таких камня в Эстонии и в деревне на Псковщине и думал, что жертвы ещё втайне приносят (запись 1850 г.). Исследователь считал, что жертвы предназначались богу Укко – защитнику скота, полей, богу погоды [Kreutzwald, 1953: 134].