Камень и горы в народной культуре

Агеева Р.

Добавим к этому, что и в микротопонимии Таджикистана метонимический перенос, по всей вероятности, направлен в одну сторону: от оронимов – к названиям соседних объектов, ср. участки земли в Бадахшане: Сафедшах “белая скала” или Сафедсанг “белый камень” [Розенфельд, 1980]; названия мазаров Дарвак (ягн. “гребень горного склона), Рени шах (ягн. “скала, на которой растёт ревень”) и др. [Хромов, 1975]. Редкость обратного переноса, видимо, и отразилась в пустой графе раздела XI схемы с примерами микротопонимов Ягноба.

Интересна тема антропонимов в оронимии. В областях с холмисто-моренным рельефом такие названия обычны, как и в районах с преобладанием равнинно-пологого рельефа, ср. в Удмуртии: Даньловыр “холм Данилы”, Габовыр “Гаврилов

холм” (или Гаврилово поле, расположенное на возвышенном месте [Тепляшина, 1970]). В микрооронимии высокогорного Ягноба таких названий, по-видимому, почти нет. Между тем в другом горном районе – Буковинских Карпатах – Ю.А. Карпенко [1969: 21–22] обнаружил большой процент (36 %) употребления антропонимов в названиях гор, причём автор полагает, что в равнинной украинской оронимии отантропонимических образований значительно меньше. Ю.А. Карпенко объясняет это явление тем, что в Карпатах использование антропонимов выполняло не столько топонимическую, сколько юридическую, правовую функцию: название информировало о наличии собственника или арендатора лесов или пастбищ; в равнинной же оронимии более частой была иная мотивация употребления антропонимов: Иванов горб – потому что около него жил лесник Иван (сам же горб, как и вся земля, принадлежал помещику).

Неисчерпаемая тема – использование оронимических терминов в микротопонимии. Здесь интересно было бы сопоставить как различные регионы употребления одного и того же языка (лингво-географические зоны и т. п.), так и разноязычные регионы. Например, характерно, что набор оронимических терминов в русской микротопонимии Азербайджана [Гулиева, 1975] (гора, бугор, круча, балка) так же ограничен, как и в псковских названиях (добавляется лишь балка – термин, широко распространённый в южной и центрально-чернозёмной полосе России). Между тем в микрооронимии Западной Сибири набор употребляемых географических терминов значительно шире как для положительных, так и для отрицательных форм рельефа, причём в речи жителей термин при собственном имени никогда не опускается. Есть термины, которые никогда не употребляются в оронимах (косогор, бровка, упёк, подол), а есть и такие, которые, наоборот, встречаются только в оронимах (боец, бык, глядень, разлом и др.), а в местных говорах забыты. И.А. Воробьёва [1974: 44] приходит к выводу о том, что на микрооронимию средней части бассейна Оби наибольшее влияние оказали севернорусские говоры.

Употребление географических терминов специфично для каждого района русскоязычной топонимии. Так, в Московской обл. Е.М. Поспелов [1983: 50–53] отмечает термины гора (в значении “сухой и высокий берег реки”: Поклонная гора, Вшивая горка, Красная горка), заразы (“изрытое, неровное или овражистое место”: овраг Каменные заразы в Москве), маковка, суходол, ендова и др.

Разница в употреблении местных географических терминов в микрооронимии различных регионов объясняется целым комплексом причин – как собственно языковых, так и внеязыковых (в том числе историей заселения местности, миграционными процессами, контактами с иноязычным населением и т. п.).

Многозначный камень

О каждом из местных географических терминов, принимающих участие в образовании оронимов, можно, наверное, написать целую книгу или, по крайней мере, большую статью. Но мы в этом разделе расскажем лишь о самом главном и чаще всего встречающемся русском слове камень. Речь здесь пойдёт о значениях этого слова и некоторых производных от него (на самом деле их огромное количество).

Русское слово камень восходит к древнему индоевропейскому корню, который сохранился во многих языках, но отразился в них в разной звуковой форме и даже иногда в разных значениях. Сейчас трудно себе представить, что такие слова, как русское камень, древнесаксонское hamar “молот”, литовское akmu~o и asmu~o “камень”, латышское asmens “остриё”, “лезвие”, “лезвие ножа”, греческое “наковальня”, древнеиндийское cma “камень, скала”, древнеперсидское asman- “камень” – родственны между собой. Однако их родство доказывается специальным этимологическим анализом [Фасмер, 1986, II: 173–174].

Подойдём ближе к нашему времени.

При сравнении соответствующих слов в славянских языках реконструируется общая праславянская форма *kamy, в родительном падеже *kamene [ЭССЯ, 1983: 137–140]. В старославянском языке КАМЫ. Основа эта присутствует во всех славянских языках – и тоже приобретает разные значения. Так, в болгарском существует слово камен “камень”; в македонском камен “камень”, “точильный камень”; в сербохорватском камeн “камень”, “мельничный жёрнов”, в диалектах “грузило”, кам, кама “углубление в камне, в котором скапливается вода”; в чешском kаmen “камень” и т. д.

Подойдём ещё ближе – к древнерусскому и русско-церковнославянскому языку. Здесь слова камы, камень, каминь фиксируются в следующих значениях: “камень”, “скала”, “отдельный кусок твёрдой горной породы, камень”, “жёрнов”. В современном же русском языке, в его наречиях и говорах мы видим ещё большее разнообразие значений слова камень, которые в разных словарях формулируются так: “всякая твёрдая горная порода (за исключением металлов) в виде сплошной массы или отдельных кусков”, “ряд или хребет гор”, “жёрнов”, “каменное грузило”, “кирпич”, “скала, утёс”, “небольшая печь для обогрева, иногда с плитой для приготовления пищи”.

Кроме праславянского *kamy восстанавливаются формы *kamycьkъ и *kamykъ, которые отражены в славянских языках со значениями “камень”, “камешек”, “жёрнов”, “скала в море”, “драгоценный камень”, “косточка плода” [Там же].

Рассказывая о лексикографических источниках словарного фонда и состава русского языка, нельзя не упомянуть таких капитальных трудов отечественных филологов, как популярный и широко известный «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля [1956], академические «Словарь русского языка XI–XVII вв.» [СРЯ, 1975–] и «Словарь русских народных говоров» [СРНГ, 1965–]. В этих словарях мы найдём, кроме слова камень, многие слова и выражения, образованные от него. Это и общеизвестные слова литературного языка – каменный, каменщик, каменистый, окаменеть и др., и слова архаичные, вроде прилагательного каменитый “страшный, жестокий” (например каменитый гнев [СРЯ, 1980, вып. 7: 42]), и диалектные слова, известные в отдельных русских говорах, например каменушка. Это слово в псковских говорах означает “каменка, каменница, банная печь”, а в камчатских говорах “вид морских уток, которые водятся в утёсах” [Даль,1956, т. 2: 81]. Или другое слово каменюга в смоленских говорах имеет два значения (это скорее омонимы): 1. “большой камень”, 2. “бесчувственный, неблагодарный, с ненасытными желаниями (человек)” [СРНГ, 1977, вып.13: 23].

Слова из гнезда “КАМЕНЬ” с прямыми и переносными значениями вошли и во фразеологические выражения, в пословицы, загадки, афоризмы и т. п. Примерами могут служить фразеологизмы бросать камешки в чей-либо огород (намекать на кого-либо), как за каменной стеной (в полной безопасности), камень преткновения (помеха, затруднение, препятствие), капля камень точит (упорством и настойчивостью можно достичь больших результатов), камень с души свалился (кому-то стало намного легче после тяжёлого переживания, обременительных забот) и др. [Шанский и др., 1987]. А вот загадка: Летят колпчики и говорят: у нашей матушки сердце каменное, грудь железная (мельница). Или другая загадка: Каменное море кругом вертится. Белый заяц подле ложится, всему миру годится (жернова и мука) [Даль, 1993, т. 2: 468, 470].

Интересно, что каменное море не только представляет собой иносказательное выражение в тексте загадки. Каменные моря действительно существуют, и на сей раз это географический термин (хотя слово море здесь всё-таки тоже метафора). Что такое каменные моря для географа? Это «хаотические нагромождения крупных обломков горных пород, занимающие значительную площадь и почти лишённые растительности. Каменные моря распространены по вершинам Урала, гор Сибири, на вулканических конусах Армянского нагорья и в других горах» [Мильков, 1970: 210].