Камень Кукулькана
Шрифт:
Санда заулыбалась. Она сказала:
– Пап, я теперь понимаю, почему почти все твои политические враги отправляются рано или поздно в психушки: ты непредсказуем.
– Ерунда, я весь как на ладони, - сказал Макнамара и ухмыльнулся.
Док спросил:
– Так что же будет с нами? Нас снова запрут?
Макнамара покачал головой:
– Вы свободны, как птицы, хотя, по правде говоря, я не вижу ничего свободного ни в птицах, ни в том образе жизни, который они ведут, впрочем, это к делу не относится. А дело в том, что вы можете идти.
Он достал ручку и бумагу, развернулся и приложил ее к стене. Несколько минут он писал и в конце красивым росчерком поставил свою подпись.
– Это, - он протянул бумагу, - мандат, который предоставляет вам аэроплан, который вы выберете. Этот мандат действителен до тех пор, пока он у вас в руках. Ни один кристобальский солдат не может побеспокоить вас. И, наверно, по этой же причине испаньолский солдат расстреляет вас сразу же, как увидит его.
Док взял бумагу и спокойно поблагодарил.
Старый Гатун Макнамара протянул свою руку:
– Я хотел бы извиниться, - сказал он, - за то, что угрожал вам. Я много слышал о вас и надеюсь, что это все правда, и я хотел, чтобы вы приняли нашу сторону в этой войне. Ситуация становится довольно безнадежной.
– Как долго Кристобаль еще продержится против Испаньолы?
– спросил Док.
– Какой, к черту, долго!
– Макнамара стукнул кулаком по стене и выругался.
– Это позор. Год назад я бы ни за что не поверил в это. Год назад десять Испаньол не смогли бы разбить Кристобаль. Но сейчас у них самая современная военная техника. Танки, пушки, самолеты, газ. В их армии иностранные наемники. Лучшие военные умы мира, если мои сведения верны, руководят их операциями. Они загнали нас в угол.
– Помощь из-за границы?
– Конечно, да еще какая!
– Каким образом?
– Понятия не имею. Это необъяснимо. У Кристобаля нет никаких минеральных ресурсов, достойных упоминания. По крайней мере не больше, чем у других наших соседей.
– У вас есть климат.
– А-а? Какого черта? Что с ним делать? Войны не ведут, чтобы захватить климат.
– В мире нет более райского уголка.
– Да, но мы, кажется, потеряем его, если нас не спасет чудо. Но такова наша доля.
– Президент Кристобаля протянул снова руку.
– Всего хорошего. До свидания. Если передумаете, дайте мне знать.
– Насчет помощи вам?
– Да.
Док сказал:
– Я не удивлюсь, если окажется, что мы сражаемся с одним и тем же врагом.
Пять минут спустя после того, как Док не объяснил ничего по поводу их общего врага, старый Гатун Макнамара был в состоянии, которое лучше всего описывается словами "рвать и метать". Уткнув руки в боки, он стоял и смотрел вослед удаляющимся, грохоча:
– Ничего себе фразочка! Сказать такое и не объяснить. Нет, я должен его снова запереть!
Санда сказала:
– Вы бы слышали, как он ругается по-настоящему. Я никогда не забуду, как бык погнался за ним, когда он сидел в президентской ложе во время корриды. Он ругался по-американски. Он говорит, что это самый приспособленный для этой цели язык. Я пойду с вами в аэропорт.
Они шли по улицам, то и дело показывая мандат часовым, до тех пор пока не оказались на достаточно большом расстоянии от дворца, где уже не было часовых. Санда коснулась руки Дока.
– Да?
– Он посмотрел на нее.
– Вы заметили, что он не упоминал моего брата, Хуана? Он даже не спросил о нем. Вы знаете почему?
– Почему?
– Он боится, что брат разбился, - спокойно сказала Санда.
– Он мне это сказал. Он очень гордится, что хоть и стар, но все же стойкий. Он боится говорить о Доне. Я рассказала ему все, что мы узнали.
Они добрались до аэропорта, и еще раз им пришлось показать мандат. Он действовал безотказно. Аэроплан, который они угнали в Испаньоле, стоял, выведенный из ангара, и длинный шланг был подсоединен к горловине топливного бака для заправки.
– Куда вы направляетесь?
– спросила Санда.
– Искать вашего брата, моих четырех друзей и остальных, - сказал ей Док.
Она благодарно кивнула:
– Это то, на что я надеялась.
– Нам не нужно оружие?
– спросил ван Йелк.
– Я позабочусь об этом, - сказал Док и ушел. Он вернулся назад с двумя автоматическими пистолетами и сумками с патронами.
– Это должно нам помочь, - сказал он, передавая один пистолет ван Йелку.
Заправочная команда закончила свою работу. Длинный шланг был свернут и положен в бухту. Аэроплан выкатили на взлетную полосу. Механик поднялся в кабину и запустил двигатель. Обслуживающий персонал попрощался и ушел.
Санда стояла вблизи аэроплана. Она протянула руку и сказала:
– Я надеюсь, все будет хорошо, хоть я и не вижу, как это может быть. У вас нет никакой зацепки.
Ван Йелк, на поясе которого висел пистолет, взял его в руки и, держа его близко к телу, чтобы никто из обслуживающего персонала на поле не мог его видеть, направил черное дуло на Дока и Санду.
– В кабину, - сказал он, - если вы не желаете себе зла. Оба!
В его голосе слышались неприятные нотки.
ГЛАВА 16 АСЬЕНДА
Они летели уже три часа.
Док сидел на месте пилота и вел аэроплан. Санда сидела сзади, на месте второго пилота. Ван Йелк держал нацеленный на них пистолет и давал указания.
Вдруг Док наклонился и сказал так, что только Санда могла услышать: Ну что, потерпим еще?
– А что мы еще можем сделать?
– Его пистолет заряжен холостыми. Я высыпал порох из патронов, прежде чем дал оружие ему. Он еще об этом не знает.
Санда сидела очень спокойно, глядя на горы, на джунгли, покрывавшие долины далеко внизу. Они не шевелились.