Камень желаний
Шрифт:
Мастер Атраний остался бездомным спустя четверть квадранса, едва успев вместе с семейством покинуть разваливающееся на глазах строение. Разбушевавшийся Обжора превратил свою пасть в устрашающее оружие — вместо верхней и нижней челюстей существа внезапно образовались аж целых три, напоминавшие усеянные зубами лепестки огромного тюльпана. Тварь вонзалась в блоки желтого песчаника будто раскаленный штырь в масло и проедала камень насквозь.
— Назад, назад! — вопил десятник гвардии, пытаясь оттеснить зевак, каковые прибегли к испытанному средству борьбы с летучим монстром и начали забрасывать
— Он же так весь город сожрет! — простонал Ши, когда тварюга закончила с домом Атрания и принялась за большой деревянный сарай, принадлежавший немедийской купеческой гильдии. — Спасайся кто может! Обжора взбесился!
Конан, пользуясь тем, что с суматохе на него никто не обращает внимания, лихорадочно раздумывал, как можно утихомирить проклятую тварь. Варвару стало окончательно ясно, что старинный амулет позволяет отдавать приказы Пузырю — недаром было столько разговоров о том, что древние альбы умели повелевать демоническими существами! Можно прозакладывать собственную голову — медальон с изумрудом вышел из альбовых мастерских и, возможно, принадлежал одному из самых великих магов ушедшего народа!
Конан воспользовался сразу двумя значками, означавшими, соответственно, «мир, умиротворение» и «дорогу», рассчитывая, что Обжора прекратит бесчинствовать и уберется подобру-поздорову.
Только бы сработало!..
Высокий бревенчатый сарай в этот момент как раз накренился и медленно, будто бы нехотя, обвалился, вызвав новый всплеск эмоций у толпы.
Из клубов поднявшейся столбом пыли выплыл объект всеобщего внимания, поднялся на высоту десяти локтей и тотчас встретил новый залп камней, от которого не сумел увернуться — несколько булыжников чувствительно задели
Обжору. Зверюга взлетела еще выше, обиженно зачирикала и брыосилась прочь, исчезая в мягких жарких сумерках.
— Пойдем-ка домой, — нервным голосом сказал Ши, поднимая взгляд на Конана. — Кажется, сегодня у нас был очень неудачный день…
Всё пропало, понимаете, всё! — причитала Атика, размазывая по лицу слезы вперемешку с белилами и тенями для глаз. — Он даже костюмы сожрал! Чтоб ему, мерзавцу, несварением десять седмиц маяться! Месьор Каланьяс слег — ему стало дурно с сердцем, пришлось звать лекаря!
— Однако, при этом хозяин не забыл выгнать вас на улицу, сказав, что ему нечем платить владельцу постоялого двора, — не преминул заметить Конан. — Неужто у него ничего не осталось? И потом, разве можно в трудные времена бросать людей, с которыми ты долго трудился и жил под одной крышей?
Атика и Скулди, явившиеся поздно вечером в «Уютную Нору», промолчали. Каланьяс действительно поступил не слишком красиво — упиваясь своим горем, толстяк прогнал всех фигляров из захудалой таверны «Четыре коровы», не заплатив при этом ни медяка за последние представления. Некоторые смогли устроиться самостоятельно, благо в прошлом отложили немного денег на черный день, но подружка Ши и Скулди относились к той категории людей, которые жили не задумываясь о будущем. Сегодня сыты — и ладно…
У Ши Шелама серебро водилось, а кроме того,
Ши поговорил с Лорной и погорельцам было дозволено ненадолго поселиться в каморке под лестницей с условием, что они в обязательном порядке будут платить за еду — кормить дружков Ши бесплатно хозяйка вовсе не собиралась. Конан пошарил в кошельке и обнаружив там несколько ауреев отдал деньги Лорне с расчетом на несколько дней вперед — варвар чувствовал себя виноватым. Он просто хотел напугать жирного Каланьяса, а вышло…
Ладно бы амфитеатр — в конце концов фигляры могли наняться в другой балаган, которых в Шадизаре хватало! Пузырь за несколько мгновений разорил уважаемого мастерового, сожрав его жилище и лавку, а у месьора Атрания было шестеро детей! Конана утешало одно — никто не погиб, поскольку зубастый демон, как и раньше, людей не трогал.
Явившийся на место происшествия глава управы дознания, грозный месьор Рекифес только ругался и поносил на чем свет стоит гнусных демонов, не дающих ему, Рекифесу, жить спокойно. Вообще-то, присланный из Немедии чиновник слыл в городе умалишенным, поскольку не брал взяток, не желал договариваться с «хозяевами» кварталов о взаимном нейтралитете и старался делать так, чтобы «все было по закону». И это в Шадизаре!
Пострадавшим Рекифес сказал, что поделать он ничего не может, ибо демоны шадизарским властям не подчиняются. Следовательно, заключить Пузыря в темницу или потребовать от него возмещения ущерба невозможно. С тем глава управы отбыл домой, предоставив труппе месьора Каланьяса и семейству Атрания самостоятельно позаботиться о своей дальнейшей судьбе.
Серебряных дел мастер во всеуслышание пригрозил обратиться за помощью к самому протектору, поскольку он всю жизнь честно платил налоги и по любым законодательным уложениям стража обязана защищать имущество и достояние подданных Заморийского протектората от любых посягательств.
Собравшиеся возле разрушенного дома люди понимающе покивали, но каждый здал, что никакого возмещения от протектора Атраний не получит — наместник, как и месьор Рекифес, обязательно сошлется на то, что силы демонические никакой государственной власти не подотчетны.
Безутешную Атику и бледного как полотно Скулди отправили спать — было очень поздно. Лорна закрыла таверну, отпустила прислугу и удалилась в свою комнату под ручку с Райгархом. В скупо освещенном обеденном зале остались только Ши и Конан, выглядевший куда мрачнее обычного.
— Что ж теперь делать? — вопрошал саму у себя Ши, водя пальцем по красной винной лужице на столе. — Атике и ее дружкам надо бы помочь, но как? Каланьяс говорил, что построить новый амфитеатр очень дорого… Тьфу, и как Обжору угораздило учинить столько безобразий за один день? Может, его кто обидел, вот Пузырь и разошелся?
— Обидел? — переспросил Конан, покачав головой. — Слушай, давай выйдем на задний двор. Хочу тебе кое-что показать.
Киммериец решил признаться. Сознание собственной вины в происшедшем Конана тяготило. Если все рассказать Ши, наверняка станет легче.