Камень. Книга 4
Шрифт:
— Саша, вчера Император оценил портрет князя Пожарского. — я забрал своего друга из гостиной и отвел в бильярдную. — И он тоже хочет портрет твоей работы. Как и Императрица.
— Императрица? — он слегка побледнел. — А отказаться от всей этой затеи можно? Или уже все?..
— Саша, — вздохнул я, прекрасно понимая все те чувства, которые сейчас овладели моим другом, — ты можешь отказаться. И никто тебя не вправе принуждать. Однако, я бы на твоем месте очень хорошо подумал — такой шанс редко выпадает больше одного раза в жизни. Тем более, Император с князем Пожарским мне однозначно дали понять, что вашему Роду со стороны моей бабки ничего не угрожает. — я улыбнулся и попытался закончить на позитивной ноте. — Судя по тому виду, с которым Императрица при мне разглядывала портрет Алексии, впечатлилась даже она. Так что, отнесись к ней, как к обычному заказчику, который хочет иметь свой собственный портрет работы некого мастера Петрова.
Ни о каких жизненных целях своего друга я упоминать не стал специально, о Кристине тоже. Он сам должен был решить, что для него важнее.
Сашка напряжённо думал больше минуты, после чего не очень уверенно кивнул:
— Хорошо, Леша, именно так я и буду к этому всему относиться. Вернее, постараюсь. Пойми только одно… — он замялся. — Как бы это объяснить? Я всю свою работу пропускаю через себя, а не механически копирую окружающую действительность… Понимаешь, о чем я? Так вот, Леха… Я хочу сразу предупредить, портрет твоей бабушке может не понравится…
— Если ты думаешь, Сашка, что моя бабушка ждет от тебя аналога портрета доброй и светлой Алексии, — усмехнулся я, — то ты очень сильно ошибаешься! — Петров после этих моих слов уставился на меня в полном непонимании. — Она Императрица, дружище! И этим все сказано! Вот на что ты должен обращать внимание в первую очередь. Именно Императрицу художник Петров и должен изобразить, а не милую старушку. Это же самое касается и портрета Императора. Если ты понимаешь, о чем я.
— Догадываюсь. — теперь улыбался и он.
— Вот и не накручивай себя по всякой ерунде, Сашка. — опять усмехнулся я. — Ты точно справишься. Так что жди на следующей неделе звонка из Императорской канцелярии, они тебя на прием к моему деду должны пригласить. И не забывай про тот наш разговор в Жуковке, перед самыми извинениями, когда я тебе про скромность в отношении характеристик объектов искусства напомнил.
— Я помню, Лешка. — кивнул он.
— Вот и следи за своими словами в кругу моих родичей, если они попросят тебя высказать твое экспертное мнение. Короче, если что, отделывайся общими фразами. И еще, Сашка… — тут уж я не удержался от смеха. — Мария с Варварой очень хотят с тобой пообщаться… Догадываешься, на предмет чего?
— Догадываюсь… — поморщился он. — Лешка, хватит ржать! Имей совесть! И что мне теперь делать? Они ведь не отстанут!
— У Пожарских еще пару-тройку дней поживешь. — сквозь смех сказал я. — Не переживай, с дедом договорюсь. И не забывай, дружище, что Юсупова, Долгорукая и Шереметьева тоже скоро обо всем узнают, если уже не узнали. А им у папы отпрашиваться не надо, чтобы сюда неожиданно заявиться. — Сашка после этих моих слов совсем поник. — Привыкайте к славе, Александр Владимирович! И постоянному вниманию со стороны поклонниц вашего таланта!
— Делать-то что, Лешка? — буквально простонал он. — Не думаю, что парой-тройкой дней все ограничится!
— Ну… Ссылаться на Императора тебе пока не по рангу… — я уже немного успокоился. — Смело посылай всех ко мне. А уж я их к деду и отправлю. И вообще, Александр Владимирович, настоятельно хочу тебе порекомендовать дальнейшее проживание в моем особняке. Сразу говорю, твой отец не против.
— Да я уж понял по его намекам, что вы между собой обо всем договорились. — вздохнул он. — А приживалом я не буду выглядеть?
— Приживалом? Это после получения гонорара за написание портрета князя Пожарского? И планируемого написания портрета Императорской четы с еще большим гонораром? Ты это серьезно, Саша? — усмехнулся я.
— Лешка, спасибо тебе огромное! — кивнул он. — Конечно же, я согласен. Но у меня будет одно условие. Вернее, просьба…
— Слушаю.
— Мне мебель в гостиной для организации полноценной студии мешает… — опустил глаза он. — Можно от нее как-то избавиться?
— А чего ты раньше-то молчал? — хмыкнул я. — Когда от Пожарских вернешься, сам этим вопросом и озаботишься. Договорились?
— Договорились. — выдохнул он.
Петровы пробыли у нас до четырех часов дня. К этому времени Дмитрий успел освоиться в компании моих домочадцев, сделать с ними еще несколько фотографий для «школьной коллекции» и поразить их познаниями в биологии и ботанике, чем вызвал законную гордость у своих родителей и брата. Владимир Александрович на прощание заверил меня, что с Александром он на нужные темы сегодня еще раз переговорит, а сам Александр напомнил мне о том, чтобы я его местоположение сестрам и их подружкам не выдавал ни под каким предлогом, а сам он на их звонки, если таковые последуют, отвечать не будет.
Николай с Александром после ухода Петровых заявили, что собираются релаксировать до вечера, и удалились в баню. Прохор пообещал присоединиться к ним позже. Вика собралась по каким-то там своим делам, прямо заявив, что уезжает она специально, давая тем самым нам с Лесей возможность пообщаться. Этим мы с нашей звездой и занялись, решив прогуляться по аллеям маленького леса, расположенного на заднем дворе особняка.
Во время прогулки как мог, так и описал Алексии, что из себя представляют колдуны. Ответив на уточняющие вопросы девушки, решил спросить ее сам:
— Леся, а как у тебя вообще дела с доспехом и стихиями?
— Со стихиями вообще никак, а с самим доспехом все в полном порядке. Отец пару лет назад говорил, что если его развитие будет продолжаться такими же темпами, то до слабенького доспеха воеводы к моим тридцати он дотянет.
— А Виталий Борисович с тобой чем-нибудь занимался? — поинтересовался я. — Ну, рукопашкой там, по полигону не гонял?
— Лешка, — усмехнулась она, — и когда бы он успевал? С его-то графиком работы? Когда у папы выдавался свободный вечерок или редкий выходной, он с нами не рукомашеством занимался, а домашние задания проверял и гулял, участвуя во всех наших играх. А боевки нам и Лицее хватало. И я, Лешка, имею ввиду специальный Лицей, который при Тайной канцелярии существует. Его и отец закончил, и Прохор, и много кто еще. Вот там да, с нами рукомашеством и стихиями, с которыми я не дружу, очень плотненько занимались. И ты не смотри на меня, Лешка, что я вся из себя такая… томная и противоречивая! — девушка хихикнула. — Это необходимая часть образа гламурной певицы. Видел бы ты меня лет в четырнадцать-пятнадцать! Тогда я была самая натуральная дворовая пацанка-бандитка с московской окраины, со всеми вытекающими подростковыми проблемами в Лицее и дома. Не веришь? — в глазах Алексии плясали веселые чертенята.