Камень. Книга 4
Шрифт:
— Не верю. — мотнул головой я, и спросил, добавив в голос характерного каторжного прононса. — Чем докажешь, подруга?
Алексия хмыкнула, вытерла кулачком свой нос, чуть сгорбилась, цыкнула и заявила с таким же прононсом:
— Ну, держись, пацанчик!
Не соврала Леська насчет того, что в этом канцелярском Лицее рукомашеством с ними занимались довольно-таки плотненько, но даже до уровня Вики подготовка «гламурной певицы» очень сильно не дотягивала — удары были недостаточно акцентированы, связки из приемов не отработаны, сами приемы не поражали своим разнообразием, да и скорость Лесиного темпа не была какой-то выдающейся. Когда же девушка вошла в раж, решил ответить и нанес несколько слабеньких ударов ей в корпус, которые она с успехом выдержала. Потом поддался, и «попался» на простенький удушающий, завершившийся нашим падением на землю, звонким поцелуем моей макушки и словами запыхавшейся Алексии:
— Ну что, Лешка, могу я за себя постоять?
— Уговорила, Лесенька! Так и быть, отпущу я тебя на твои гастроли! Но вот по возвращению надо будет обратить особое внимание на контроль при работе в партере.
— Постель для тренировок подойдет? — усмехнулась она.
— Более чем. Именно там я и планировал проводить тренировки.
— Заинтриговал. Примчусь сразу же, как подвернется возможность.
Вывод из очередного «избиения Великого князя Алексея Александровича» можно было сделать такой — Леська пока(!) может вполне самостоятельно защититься от всех, кроме профессиональных военных и представителей сильных Родов. А что будет дальше… Поглядим-посмотрим. Кроме того, я очень надеялся, что Колдун все-таки опекает свою родную дочь, и, в случае чего, не допустит всяких разных неожиданностей. Как и мы с Пафнутьевым.
После ужина, как только мы успели проводить Великих князей в училище и расположиться в гостиной, от моего отца явился фельдъегерь с небольшим пакетом и запиской: «Алексей, это подарок для А. Шереметьевой за статью. Романовы ценят хорошие отношения. Подари от своего имени. А.»
Расписавшись в получении, я, под любопытными взглядами девушек и Прохора, развернул обертку и выложил на столик красный бархатный футляр с логотипом Фаберже. В футляре оказались золотые сережки с россыпью маленьких бриллиантов и колье с бриллиантами покрупнее.
— Какая прелесть! — воскликнула Вика.
— Просто чудо! — поддержала ее Леся.
Один только Прохор остался равнодушен к произведению ювелирного искусства, и смотрел на меня вопросительно.
— Отец для Шереметьевой прислал, за статью отблагодарить. — пояснил я больше для девушек, чем для воспитателя. — Завтра Анне буду торжественно вручать.
Леся с Викой прореагировали на мои слова предсказуемо — их тяжелый, горестный вздох был способен растопить и каменное сердце! И мое не стало исключением:
— Просите, чего хотите, красавицы!
Девушки с хитрым видом переглянулись, и Вика ответила:
— Романов, а ты не забыл, что сам нам с Леськой подарил банковские карточки? Вот мы и устроим великий поход по магазинам, когда Леська на следующей неделе в Москву прилетит. И это будут самые дорогие магазины, Романов! — она важно подняла вверх указательный пальчик. — В том числе, и ювелирные!
Леся кивнула, а Прохор ухмыльнулся:
— Лешка, ты еще дешево отделался, поверь моему богатому жизненному опыту. А ведь наши красавицы могли тебе сначала глазенки повыцарапывать, и только потом по магазинам пойти.
— Да, Романов. — Вяземская продолжала важничать. — Цени нашу с Леськой доброту!
А Прохор продолжил:
— А вообще, девушки, хочу вам историю одну рассказать. Поучительную. Дело было в одном Роду, который я, по понятным причинам, называть не буду. Так вот, жена Наследника этого самого Рода очень любила все эти побрякушки. — воспитатель презрительно указал на футляр. — И за малейший косяк мужа требовала от него… компенсацию в виде именно такого дорогого подарка. В конце концов, Наследник плюнул и полностью включился в эти товарно-денежные отношения с супругой, а знающие про ситуацию в этой семье люди по новому дорогущему украшению жены легко догадывались о появлении у ее мужа очередной любовницы. — Прохор хмыкнул. — Поучительная история, неправда ли?
— Да знаю я этого любителя молоденьких девушек, Прохор! — отмахнулась Вика. — Про него и его супругу, помешанную на брюликах, давно в Свете все эти слухи ходят! Он же конченная кобелина, и его жена там совсем ни при чем! Этот старый хрыч на одном из давнишних приемов и мне как-то глазки вовсю строил! — ее передернуло. — Ладно, Прохор, мы с Леськой намек поняли, но поход по магазинам все же состоится. И будет он не таким великим, каким планировался изначально. Ты доволен?
— Более чем. — улыбался он.
А я задумался над подтекстом действий отца — хоть и выглядело это все со стороны как самая обычная благодарность, но вот в свете указаний деда присмотреться к Шереметьевой, появлялась в этой благодарности некая вполне очевидная двусмысленность… И не только с моей стороны — Анька явно воспримет этот подарок не только, как благодарность от Романовых вообще, а как что-то личное от меня.
Сука! И отказаться нельзя! Я даже себе насупившееся лицо деда представил и его интонацию, с которой он мне в очередной раз выговаривать будет: «Ты чего себе напридумывал, внучок? Девка тебя героем в статье изобразила, а ты отблагодарить ее не хочешь?» Бл@дь, а вы не могли просто цацки князю Шереметьеву так же фельдъегерем отправить? С писулькой посолидней на гербовой бумаге и здоровенной синей печатью, которую Анька себе бы над столом в своих покоях с великой радостью пришпандорила? Обложили со всех сторон родственнички! И загоняют!
Ладно, с отцом и дедом разберемся, а Анька Шереметьева здесь точно ни при чем. И как мне прикажите ей подарок вручать? Один на один — не вариант, у ни в чем невиноватой девчонки точно крышу сорвет от переизбытка чувств! Еще напридумывает себе всякого. В Универе? Точно будет выглядеть, как «на, подавись»! Остается только одно — приглашать куда-то всю нашу компанию и в присутствии Юсуповой и Долгоруких торжественно дарить Шереметьевой цацки с соответствующими моменту словами благодарности. Да, так будет правильно. В бедовую «Русскую избу» не поведешь, там территория вокруг точно еще толком не восстановлена, да и лишний раз не хочется друзьям напоминать о своем «подвиге». Куда можно пойти еще? Не домой же их к себе опять приглашать? Так… Подаренный мне «Капкан» на ремонте… Стоп! «Приют студиозуса»! Чем не вариант? Вполне в духе студенческой молодежи. Прости, Анечка, при других обстоятельствах я бы с огромным удовольствием полностью выкупил бы для тебя роскошный ресторан и устроил ужин при свечах и с живой музыкой, но, ради твоего душевного спокойствия, будет именно демократичная студенческая забегаловка!
Я достал телефон и с чистой совестью отправил всем своим университетским друзьям сообщение с предложением посидеть завтра после учебы не в кафе, а в «Приюте». Ответные сообщения с согласием не заставили себя долго ждать.
Лесю в аэропорт мы проводили в десятом часу вечера. Вика ушла наверх, в наши покои, а меня в гостиной попросил задержаться Прохор.
— Лешка, у нас с завтрашнего дня начинается усиленная подготовка к поездке на границу с Афганистаном. — начал он. — Ты с Дворцовыми когда тренироваться собираешься?