Каменный пояс, 1979

Катаев Валентин Петрович

Нина Кондратковская

БАЛЛАДА О ЕЛКАХ

Стихотворение

Руководитель городского литературного объединения. Ветеран Магнитки. Автор поэтических сборников: «Фестиваль во дворе», «Вертолет», «Листопад», «Минутки», «Теплый ключ», «Синий камень».

Мороз кувалдой бил, И дым стоял в полнеба, И елку ты купил В тот день за пайку хлеба. Пришел, как Дед-Мороз, — Хоть голодно, да важно. Сестренке преподнес Ботинки-деревяшки. А братику — коньки, Что сладил сам из лома, А матери — чулки По ордеру цехкома. Тебя лишь только Дед Подарком не поздравил: В свои тринадцать лет Ты детство сам оставил. Работал злее всех, А похвалиться — нечем: Твой первый в жизни цех Был строго засекречен. И ты негодовал, Зачем родился поздно, И гильзы шлифовал, Сдвигая брови грозно. И все хотел к отцу, В немыслимое пекло, Врага лицом к лицу Увидеть среди пепла. А твой отец был рад И все в расчете рады, Когда его снаряд Срабатывал как надо. Над точкой огневой Кружил стервятник воя, И ель над головой Отряхивала

хвою. …Последний огонек Мерцал в глазах солдата, А он шептал: — Сынок! Ребяткам елку надо… Вот эту… надо мной, Со звездочкой на шпиле… Возьми ее домой — Под ней меня убили… Пускай снега горят И закипают льдины! Москву прикрыл солдат Судьбой своей единой. Той жизнью, что в часы Прошла через столетья… От каменной слезы Склонила елка ветви И маялась тоской Родимая сторонка, Обугленной рукой Сжимая похоронку… Ты вырос, возмужал, Виски заиндевели, Пока отец лежал У подмосковной ели. В легенды шли бои, В историю — победа, И мальчики твои Перерастают деда. …К могиле у Стены Несут венки державы. Ты хочешь, чтоб сыны Отсюда путь держали. Чтоб каждый стал крылат И по-солдатски стоек И миллионы ватт Включал в гирлянды строек. И елки у Кремля Сверкали, не сгорая, И пела вся земля От края и до края.

Марк Гроссман

СТИХИ

Поэт и прозаик. Один из старейших членов литературной группы «Буксир» на Магнитке. Первые его стихи были опубликованы в журнале «За Магнитострой литературы» (1933 г.).

М. Гроссман — член Союза писателей СССР. Участник Великой Отечественной войны. Он автор многих известных в стране книг: «Птица — радость», «Ветер странствий», «Вдали от тебя», «Лирика разных лет», «Строки на марше», «Камень-обманка».

РАБОЧЕМУ КЛАССУ УРАЛА

Мы с детских лет твою носили робу, Твои заботы чтили и права, Твои крутые, как металл на пробу, До капельки весомые слова. Ты верил нам, как верят людям взрослым, Работу дав — начало всех начал, Ты нас, мальчишек, обучал ремеслам И мудрости житейской обучал. И мы росли и обретали силу, Отчизне присягая и труду, И доменным огнем нас прокалило, Как прокаляет флюсы и руду. Возненавидев скуку и безделье, Мы шли с тобой все тверже и смелей, И в горький час, и за столом веселья, Живя по правде, по одной по ней. Пусть не металл теперь точу я — слово, Пускай мартены лица нам не жгут, Но честный стих бетонщика Ручьева Есть тот же подвиг и нелегкий труд. Бывает, право: свой удел поносим И, зря испортив множество чернил, Себе твердим, что это дело бросим И что предел терпенью наступил. Но слышим голос басовитый, ясный: — Эге ж, ребята, неважны дела, Выходит, что учил я вас напрасно Упорству огневого ремесла… И больше — ни попрека, ни укора. И вновь для строчки — страдная пора, И безразличны вопли щелкоперов, Шипенье гастролеров от пера. И в добром слове обретая веру, Ты снова — сын в кругу своей семьи, И точишь сталь по вашему примеру, Уральские товарищи мои. Я ваш не потому, что я когда-то У вас учился тайнам ремесла, И не по праву сына или брата — По крепости душевного родства. Нет, не пропиской — твердостью закала Гордился по закону на войне, Когда рвались дивизии Урала Через огонь и выжили в огне! Вот почему мне дороги до гроба, Вот почему — и долг мой, и права — Твои крутые, как металл на пробу, Весомые до капельки слова.

БАЛЛАДА ОБ УРАЛЬСКОМ ТАНКЕ

Михаилу Львову

Снаряды грызли землю Сталинграда. Вскипала Волга. Мертвый плыл паром. Горбатый, грязный, как исчадье ада, Немецкий танк поднялся над бугром. Он пол-Европы траками пометил, Броней сметал он все перед собой. И вот стоит у Волги на рассвете, От выбоин и вмятин весь рябой. Еще мгновенье — и на этом танке Опустят люк. Рванется танк, дрожа. Начнут полосовать его болванки Тяжелое железо блиндажа. Еще мгновенье… Но в раскатах грома, Стоявшая в укрытье до сих пор, Рванулась из-за рухнувшего дома Уральская машина на бугор. Провыл снаряд немецкой пушки куцей. Но шел наш танк по прежнему пути. И понял враг: ему не увернуться, От лобовой атаки не уйти. Они сцепились, будто в рукопашной, Сшибая бронированные лбы. И замерли заклиненные башни. И оба танка встали на дыбы. …Мы шли вперед знакомыми местами, Оставив на высоком берегу Машину с опаленными крестами, С оборванными траками в снегу. А рядом с нами медленно и грозно, Весь в ранах и рубцах, без тягача, Шел танк уральский по земле морозной, Магнитогорской сталью грохоча. В пути спросил один солдат другого: — Ты, кажется, с Урала, побратим? И руку он потряс ему без слова. И все без слов понятно было им.

Ничего, что в пору, когда мы рыли котлованы и месили бетон, ведрами загружали домны под первые плавки, — ничего, что в ту пору мы были голодны и раздеты, и спали в бараках, где звенела вода, и пили кипяток титанов, — все это ничего, ибо была неслыханно гордая молодость, и шло начало гиганта, который не умом обнять, а душой только…

Вот от того, наверное, я выбрал не строки лирики, не песни зрелых лет из книг, а куски репортажа «Высота», написанного, кажется, торопливо, но по зову сердца. А причина для репортажа была та же, по какой шли мы в 31-м на штурм и аврал, по одной-единственной причине: «Надо!»

Я отменно помню день, в который секретарь обкома партии, однокашник мой по Магнитке, отыскал меня в толчее стройки и сказал, покашливая в кулак от простуды на студеном ветру:

— Стан «2500» нужен стране позарез.

…И вот три маленьких главки из «Высоты».

ВЫСОТА

1. Вы видели высоту?

Вы видели высоту? Бывали на ней хоть раз? Ту высоту-красоту, Где молнии возле глаз? Ту высоту, где вдруг Растут облаков грибы, Где кружится пепел вьюг И ветры сшибают лбы? Вы слышали высоту? Здесь рядом гуляет гром, И, задевая звезду, Птицы свистят крылом! Это та высота, Где бог — верхолаз простой. Плывет за плитой плита, Ложится плита с плитой. На север ушла зима, Стекает капель, как пот. Громят тишину грома Буровзрывных работ! Ветров степных нытье. Скалу динамит трясет, Но дело вершат свое Люди больших высот. Они не уйдут с поста, Пока не встанет на пост Стан стального листа Во весь богатырский рост!

2. Рядом с небом

Кранов кряк, гуденье мазов, Сварки яркая заря. Перекличка верхолазов Наверху, у фонаря. Парни дерзко в небо лезут, Нету выше чести той, Чем сдружить навек железо С голубиной высотой. Домны плавкой кумачовой Озаряют их с утра. В очи Вити Богачева Бьют уральские ветра. Молодой и крепкокрылый, Выбрал он судьбу легко: «Чтобы к небу

ближе было, Чтобы в рай недалеко». Строил слябинг и мартены, Под холодным ливнем мок, Грел парнишку неизменный Комсомольский огонек. Грело доброе сознанье, Пусть работа нелегка, Что возводит это зданье — Без бахвальства — на века. Пот со лба стряхнув рывками К ферме прислонясь плечом, По соседству с облаками Воробьев гремит ключом. Ветерком относит слово, Как дымок летит оно, Только Васю Воробьева Виктор слышит все равно: — Без охоты и заботы Не житье, а грусть одна. Без охоты нет работы, Нет, как свадьбы без вина. Жить так жить, чтоб век был прожит Каждым парнем, как бойцом, Чтобы можно было все же Так сказать перед концом: «Не глядите, дорогие, Что сейчас — ми сил, ни глаз. Был я в те года в России Не последний верхолаз. Я ценил свой труд красивый, Трудную работу ту. Искони у нас в России Люди любят высоту. И с печами по соседству — Лучше всех иных красот — Я оставил вам в наследство Стан «Две тысячи пятьсот».

3. Идет, идет сраженье

На площадке пыль клубится, Бьют ломы и топоры, И задором пышут лица Увлеченной детворы. По призыву комсомола Гомонит субботник тут. Мальчики четвертой школы Впереди пока идут. Мусор, щепки — вон из цеха, Землю лишнюю — долой! Сколько шума, сколько смеха, Сколько силы удалой! Молодью парни рядом, И девчата возле них. С шуткой действуют бригады Институтов городских… И душе приятно, право, Что близки им, как и нам, Наше дело, наша слава С честным потом пополам. А вокруг грохочут взрывы Боевым громам сродни. Ветра резкие порывы. Флагов красные огни. И за план сражаясь стойко. Люди слов не тратят зря: «Стан — к началу декабря!» На большой ударной стройке День и ночь горит заря. Крана башенного лапа Вверх конструкции несет. Как в бою, начальник штаба Шлет людей на штурм высот. И идет, идет сраженье На огромной высоте — Продолжается движенье К нашей цели и мечте.

Михаил Люгарин

ЗВЕРИНОГОЛОВСКАЯ ДОРОГА

Стихотворение

Нине Кондратковской

посвящаю

Общественность Южного Урала тепло отметила семидесятилетие поэта, ветерана Магнитостроя Михаила Люгарина.

«Вы прошли суровую жизненную школу, — говорится в приветствии секретариата правления Союза писателей СССР М. М. Люгарину. — Один из первых магнитогорцев, своим нелегким трудом землекопа, бетонщика, плотника Вы участвовали в закладке великой стройки первой пятилетки — Магнитогорска, где живете и трудитесь по сей день.

У Вас за плечами многие годы упорной работы, творческих поисков. Но и до сего времени Вы остаетесь верны своему лирическому герою, крестьянскому пареньку, приехавшему на Урал строить будущее страны социализма. Радостью и гордостью строителя наполнены Ваши стихи. Ваше сердце поэта отдано родным нивам, полям и дубравам. Пафос Ваших стихов принадлежит любимой Родине, мирному труду под мирным небом социалистической Отчизны».

Публикуем одно из стихотворений нашего земляка.

Я давно живу не на Тоболе, В городе живу Огня и стали, Но дубравы наши, Наше поле Сниться до сих пор не перестали. То зовет, То манит притоболье — Птичий край, Людское хлебосолье. Девушки на редкость чернобровы, Поцелуи их Хмельней вина — Родина поэзии Ручьева И моей поэзии весна. Полюбил наш край Не понаслышке, Взбудоражив ветром волоса, Обошел его без передышки, Оттого В моих стихах полкнижки Про озера наши и леса. Свои годы лирикой врачую, Той, что там У зарослей куги, На рассвете Гладят рябь речную Утки, Как живые утюги. По лугам цветут Кипрей и рута, Дикий мак, Пестреют васильки. Хвойные вздувая парашюты, Сосны приземлились у реки. А еще мне снится Дом крестовый На углу Воздвиженской в Зверинке, Сруб сосновый — Отчий кров Ручьева, Под окном — березонька в косынке, Белой в январе, Зеленой летом, К октябре Пылающей, как флаг. Словно наряжалась для поэта, Чтобы он любил ее за это, Чтобы он из дома ни на шаг. Круглолицым рос, Голубоглазым И в словах звенела синева, Что ни фраза, То и рифма сразу — И летят в поэзию слова. Час рожденья — Только лишь начало, А окрепли ноги, Так иди… Позабудь ту зыбку, что качала, Песни те, Что мама напевала, Самого себя опереди. Голову склоняя над тетрадкой, Не кичись, Что ты уже поэт, Поспеши за жизнью без оглядки, Так иди, Чтоб оставался след. Помню, как покинули станицу, Шли пешком С восхода на закат, И теперь, Когда сомкну ресницы, Та дорога Золотой мне снится. О, года! Они летят, как птицы, Но не возвращаются Назад. Шли вперед… Уже тускнели дали, За верстой Была длинней верста. Косачи у каждого куста, Жаль до слез родимые места!.. А куда идем, Еще не знали, Где он, исполин Огня и стали, Город без единого креста? Но размахом Первой пятилетки Притянула нас Магнит-гора, Город начинался от рулетки, Счастье начиналось с топора. Колыбелью был тот дом сосновый, А теперь я вижу, как во сне: Есть в Магнитке улица Ручьева И стихи о нашей стороне. Оттого, родные, Как ни странно, Налегке, С дубовым батожком Соберусь я — Поздно или рано — Поездом доеду до Кургана, До Зверинки доберусь пешком. Поклонюсь соседям у калитки. От села дорога До села. Нам она крещением была. Мы по ней спешили до Магнитки, А она В поэзию вела.

Борис Тэрнитэ-Князев,

журналист

УТРЕННЯЯ СМЕНА

Стихотворение

Полчаса до подвига осталось… Лица так внимательно тихи, И, сгоняя дрему и усталость, В цех вплывают песни и стихи. Я в своем родном Магнитогорске Вновь хожу в две смены на завод. Не нужны ни сцена, ни подмостки, Если в цех поэзия идет. Чувствую себя в своей бригаде. От вопросов я не ухожу, И ответы в каждом добром взгляде На свои вопросы нахожу. Значит, ночь бессонная поэта, В строчки выливаясь и искрясь, Приближала музыку рассвета, В душах земляков отозвалась. Бейся, сердце, в ритме неизменном, Лейся, солнце, вдоль стальных цехов! Я хочу, чтоб утренняя смена Начиналась с песен и стихов.

Александр Павлов

СТИХИ

1950 года рождения. Член Союза советских писателей. Студент литературного института имени М. Горького. Работал вальцовщиком в листопрокатном цехе. Ныне руководит литературным объединением Магнитогорского металлургического комбината «Магнит».

В 1976 году в издательстве «Современник» вышла первая книга поэта — «Предгорья», отмеченная областной комсомольской премией «Орленок».