Каменный пояс, 1981
Шрифт:
Партизаны проникли во двор через крышу ворот. Бекетов бросился вдогонку за Хмарой, не предполагая, что в огороде партизаны и среди них не кто иной как Степан Мелентьев.
Хмара столкнулся со Степаном лицом к лицу, оба не успели выстрелить, схватились врукопашную. Хмара был под стать Мелентьеву, но рыхловат. Упали на картофельную гряду. Хмара оказался внизу, но мертвой хваткой вцепился Степану в горло. Безотказный прием не раз его выручал. Но Степан не растерялся, сумел извлечь из ножен финку и с силой всадил ее полицаю в бок. Тот отчаянно
Семен достиг калитки в тот момент, когда с огорода к ней подскочил Илюша Хоробрых. Бекетов хотел крикнуть, чтоб не стреляли, что он свой, но опоздал. Илюша закатил длинную очередь, и Семен почувствовал, как горячо и не больно вошли в него пули. Он умер прежде, чем ткнулся лицом в мокрую траву.
Юнаков и Мелентьев обыскали пятистенник, но ничего существенного не нашли. В избу влетел Илюша и закричал во все горло:
— Вепрев! Товарищ командир, Вепрев!
— А громче ты кричать не можешь, Хоробрых? — поморщился Юнаков.
— Но Вепрев же, товарищ командир!
Пока капитан и Мелентьев занимались пятистенником, а Столяров обыскивал флигель, Илюша осматривал двор. Он обратил внимание на дверь в подвал, сдвинул засов и открыл ее. В ноздри шибануло устойчивой сыростью. Раз дверь на засове, то кто может быть там? Повернулся было обратно, но услышал слабый стон. Думал, что поблазнилось, прислушался. Опять стон, но громче.
— Эй, кто там? — крикнул Илюша и на всякий случай наставил в темный зев подвала автомат.
— Помоги-и-ите-е…
Илюша осторожно стал спускаться вниз по скользким каменным ступеням. Носок сапога ткнулся во что-то мягкое. Нагнулся, вытянув руку. Она уперлась в плечо.
— Ты кто?
— Это я, я, Илюша…
— Вепрев?! Живой? — обрадовался Илья.
…Бой в Покоти затих. На молокозаводе горело все, что могло гореть. Догорали дома возле школы. В самой школе обреченно отбивалась кучка полицаев, но несколько партизанских гранат довершили дело.
Товарищ Федор дал команду отходить. Задача была выполнена — полицейский гарнизон разгромлен. Уцелевшие полицаи разбежались кто куда.
Взвились три красные ракеты, и отряд покинул Покоть. Светало. Тем же овражком добрались до реки. Благополучно переправились и углубились в лес.
Геннадий Устюжанин
НОВЕЛЛЫ
Солнце палит с рассвета. В кабине «Волги», как в печке, хотя все стекла опущены до предела.
— Приверни-ка к Холодному ключу, Саша, тут недалеко, — говорит шоферу Артем Борисович Игнатьев — первый секретарь Куртамышского райкома партии.
Остановились на косогоре, у рощи. В тени деревьев скамейка, штакетная оградка, а за изгородью, из-под накренившейся березы, воркует родничок. Чьи-то заботливые руки выдолбили корытца из длинных поленьев, установили их каскадом, вывели за
Ручеек прыгает с желобка и прячется в зеленущей траве, лентой сбегающей по косогору в рощу. Ручью прохладно в тени, и траве нежарко над водицей. Немудрена оградка у родника, а скот к криничке не подойдет, не затопчет, не загадит. Да и человек иной, непутевый, в ручей на машине не въедет, грязь смывать не начнет.
Потом мы осмотрели с десяток запруд. Куртамышане по весне не упустили талые воды, перегородив лога и речушки плотинами. Несколько сел и среди лета выглядят, как в половодье. Плетни огородов, сбегая к берегу, краями забрели в воду и будто остановились в раздумье. Выводки диких утят ныряют невдалеке от купающейся ребятни. Вдоль берега домовито хлопочут табуны гусей и уток. У тальников пристроились с удочками парнишки-рыболовы.
На главную плотину, что близ Куртамыша, заехали к вечеру. На многие километры простерлась розовая от заката водная гладь, закольцованная синим бором. Картина — не налюбуешься.
И вдруг шум у избушки егеря. Из дверей вылетела бутылка, за ней связка сетей.
— Опять вы здесь, проклятые! Убирайтесь сейчас же, а то милицию позову! — кричит девчонка. — Ишь, повадились! Споят старика вином — и браконьерят!
Заметив нас, двое мужиков дрожащими руками спешно спрятали сети в мешок.
И сразу стало как-то не по себе. Там, у леса, на косогоре, руки человека облагородили кусочек земли, сделали радостью для всех! Другие возвели плотины, разводят рыбу, посадили лесополосы…
А эти… И с уворованным добром — они нищие. Потому как по-настоящему богат только тот, кто может подарить радость людям. А радость не в мешке с рыбой. Она там, у поющего ключа на косогоре!
Десятиклассник Алеша Явронский с рассвета был у комбайна вместе со своим наставником Владимиром Дмитриевичем Петровым. Пока роса — регулировали узлы, меняли смазку, чтобы днем время не тратить. Здесь же хлопотали у своих самоходок Александр Николаевич Высыпков, Геннадий Александрович Медведев с сыном Сергеем.
К стану легко подкатил «уазик». Директор и парторг были одеты, как к празднику.
— Мы приехали на твои именины, Алеша! — сказал директор и улыбнулся. — Товарищи, у Алеши сегодня день рождения. Пожелаем ему крепкого здоровья, долгих лет и механизаторского счастья, как у его деда, первого комбайнера нашего совхоза Алексея Владимировича Явронского. Принимай, именинник, цветы и наши сердечные поздравления!
Весь день от счастья Алеша словно парил над комбайном. Даже страдная пыль не укрыла на лице радости: удачно начиналась его механизаторская биография.