Каменный пояс, 1985
Шрифт:
Из письма Жени Кульковой, 15 лет, Тульская область.
Это было в ноябре 1941 года. Немцы были в трех километрах от деревни Иванниково, в которую мы недавно приехали из города. В двухэтажном доме, за огородами, лежали человек пятнадцать раненых бойцов. Я, моя семилетняя сестренка Галя, два двоюродных брата Женя и Витя решили помочь бойцам. Взяли с собой вату, бинты, теплую воду. Пришли туда, перевязали раны, но бойцы были очень тяжело ранены и вскоре умерли на наших руках. В живых остался один, он был ранен в ноги, поэтому мы взяли доску, расстелили на нее шубу и положили его.
Уже слышались выкрики немецких солдат, в любую минуту они могли прийти. Кое-как мы стащили бойца со второго этажа, понесли его через двор на огороды, положили в канаву. С ним легла и моя сестренка Галя. Я закрыла их рваным пальто, а сама пошла посмотреть, где немцы. Немцы были рядом. Один из них, очевидно, переводчик, спросил меня: «Ты спасаешь раненого?» Я ответила: «Да». «Это твой отец?» Сама не знаю, зачем, но я ответила: «Да». Из-за угла выскочили Женя и Витя. Они показали на меня и покрутили около своей головы пальцами: полоумная, мол. Немцы поняли, засмеялись и оставили меня в покое.
Когда стемнело, мы опять потащили с сестренкой бойца. Боец был тяжелый, а Галка совсем маленькая. Мы очень устали. Бойца положили в подвал, закрыли его потеплее, накормили. Так мы ухаживали за ним, пока не пришли наши.
Однажды я услышала, как в конце деревни в голос плакала женщина. Я пошла туда. Перед ней маленький кругленький немец, смеясь, говорил: «На, матка, возьми!» И, покрутив ребенком месяцев трех, насаженным на штык винтовки на глазах матери, бросил к ее ногам. Не успела я дойти до своей избы, как услышала крик у колодца. Немецкие солдаты потопили несколько детей в колодце, все были мальчики. Матери никак не могли отойти от этого страшного места. Немецкий солдат стал разгонять их прикладом.
…Я капитан тимуровской команды. Я рассказала ребятам о зверствах фашистов, виденных мною. Я рассказала им о том, как замучили пять партизан. Я видела: у них были вывихнуты ноги и руки, вырезаны носы. Мы поклялись: до победного конца помогать Родине, Красной Армии своей работой тимуровцев.
Из письма Тамары Филипповой, 14 лет, из Черепецкого района Тульской обл.
…Осенью мы ходили всей школой работать в колхоз. С нами были учителя Антонина Ивановна Виноградова и Александра Федоровна Михайлова. Мы дергали пшеницу руками, и было очень больно. После обеда мы взяли серпы, как настоящие жнецы. На другой день нас назначили сгребать пшеницу. Некоторые колосья уже осыпались. Нужно было ее скорее убирать. Мы работали дружно, так как знали, что своей работой помогаем Красной Армии. «Уберем все, чтобы не досталось врагу, и уйдем в партизанский отряд!» — говорили все.
Пришли немцы. Кто не видел их, тому не представить, что было.
…Из нашего села Шура Чекалин вместе со своим отцом был в партизанском отряде. Однажды ему дали задание: сходить в родное село в разведку. Заодно там отдохнуть, так как он был болен. Шура поселился в своей полуразрушенной избушке. Когда его близкие товарищи узнали, что Шура здесь, они тайно ночью пробрались к нему. Они принесли ему молока, меду. Всю ночь они сидели вместе. Но не пришлось Шуре отдохнуть. Изменник-староста узнал, что Шура здесь, и предал его.
Однажды утром мой брат Лева пошел в сад за дровами. Он был близко от той хаты. Леве очень хотелось зайти к Шуре. Но он побоялся, что, если немцы заметят его, могут пойти следом и убить Шуру. Только он так подумал, как увидел немцев. «Айда, айда, а то пу-пу», — крикнули они Леве. Брат отошел и увидел, что они окружают домик со всех сторон. Лева ничем не мог помочь Шуре [1] . Он прибежал домой, рассказал нам. Мы услышали выстрелы, а через пятнадцать минут увидели в окно, как вели Шуру со связанными руками. Когда повесили Шуру, стало еще тоскливее. Мы с нетерпением ждали Красную Армию. И она пришла.
1
Школьнику Александру Чекалину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
…Сейчас мы работаем в колхозе. Поспевает рожь. Ее надо убрать вовремя. И мы ее уберем.
Из письма Коли Воробьева, ученика 3-го класса Рогачевской начальной школы.
22 декабря у нас, ребят, останется в памяти на всю жизнь. Немцы отступали из нашей деревни. Перед отступлением они специально оставили отряд в количестве шестнадцати человек для поджога деревни. Этот отряд согнал всех жителей Рогачей — семьдесят пять человек — в один дом. Подложили мины, солому. В конце деревни стоял немецкий патруль, который следил, чтобы население, согнанное в дом, не выходило из дома.
Но вдруг послышался взрыв мин. Немцы побежали. К деревне подходила наша разведка. Мы рассказали им, куда побежали немцы. Бойцы перерезали им путь и всех шестнадцать гитлеровских собак поймали.
Так немцам не удалось уничтожить население нашей деревни. С первого сентября мы занимаемся в школе. У нас на пять-шесть человек — одна книга, нет карт и других наглядных пособий, которые растащили и уничтожили немцы, но мы, ребята, будем заниматься только на «хорошо» и «отлично», чтобы стать грамотными, чтобы нашим отцам, которые находятся на фронте, было радостно знать, что мы хорошо учимся. После занятий мы вместе с учителями ходим в поле, где собираем колосья, организуем сбор лекарственных трав для бойцов Красной Армии.
Письмо Сережи Кудрявцева, 13 лет, из города Истры.
Дорогие товарищи бойцы!
Вам пишет пионер Сергей Кудрявцев из города Истры. Наш город был очень красивый. Немцы его стали бомбить, а потом обстреливать из минометов. Я навидался бомб. Одна упала совсем близко. Мы сильно напугались. Пришлось уехать в Ивановскую область.
Но я там все скучал по Истре. И когда мы узнали, что Красная Армия выгнала немцев из Истры, мы с мамой вернулись домой. Тут я увидел пустой город. Ничего от нашей родной Истры не осталось. Школа сгорела. Кино сгорело. Наш дом тоже не остался. Все сожгли немцы. Мы построили из обгорелых досок избушку. Я прибил на нее наш старый номер 42 «А» по Первомайской улице, хотя улицы больше нет.
Жить очень трудно, но я рад, что живу дома. И мама тоже. Раньше много ребят приходило ко мне играть. Теперь никого нет. Я скучаю без товарищей. Не знаю, кого убили немцы, кто замерз в лесу. В лесу замерзло много истринских ребят. Я, наверное, тоже замерз бы по дороге, но один боец снял с себя ватник и надел на меня, хотя сам был, раненый.
Я вспомнил про того бойца, как он меня обогрел и спас, и решил написать вам, дорогим бойцам. Сейчас немцы хотят и в других наших городах сделать то же, что в Истре, — все сжечь, а людей перебить. Там тоже живут ребята. Я пишу вам просьбу, дорогие бойцы: заступитесь за тех ребят! Не пускайте фашистов ни в какие наши города, чтоб все ребята могли жить у себя дома.