Каменный пояс, 1985
Шрифт:
— Никаких вестей, — сказали ему. — Уже три года.
Майор понимающе покачал головой.
— Война… Но какая случайность! Кто бы мог подумать!
Это была последняя весть, которую получила Клавдия Семеновна — о живом.
Свет далекой звезды…
Сразу после демобилизации она приехала в Москву и начала розыски. В ЦК партии ей сообщили адрес учреждения, в которое следовало обратиться. Но сотрудник, который мог дать необходимые сведения, был в командировке.
30 октября 1946 года она получила письмо, в котором ей сообщали, что Альберт погиб
Клавдия сидела с письмом в руке у стола, возле которого они много раз сидели вместе с Альбертом. По радио передавали концерт. Пел Шаляпин — предсмертную арию Дон-Кихота.
В те дни несколько скрасила ее жизнь весточка от Кима — он приехал в Свердловск учиться. В письме он называл ее «амони» — мама.
1 октября 1969 года в связи с 20-летием Германской Демократической республики Альберт Хесслер посмертно был награжден орденом Отечественной войны I степени. Указ был напечатан в газетах. Но Клавдия Семеновна ничего об этом не знала.
Прошли годы.
Однажды в партийный комитет ЧТЗ пришло письмо из Вологды. Профессор Вологодского пединститута А. С. Бланк, автор многих книг и работ об антифашистском сопротивлении в Германии в годы войны, просил сообщить, не сохранились ли следы пребывания на ЧТЗ немецких коммунистов-интербригадовцев Альберта Хесслера, Германа Крамера и Германа Залингера.
Заинтересовавшись судьбой Альберта Хесслера, я начал собирать материалы о нем. Первые сведения об Альберте и двух его товарищах удалось найти в книге «Воспрянет род людской» — сборнике биографий героев-антифашистов, изданном в Берлине под редакцией Вильгельма Пика.
Имя Альберта упоминалось в книгах и статьях о «Красной капелле».
Но вскоре находки перестали радовать. Стало ясно: иду по чужим следам. А как же челябинский период жизни Альберта и его товарищей? Розыски в заводском архиве не дали почти никаких результатов. Только название цеха, где работал один из троих, — дизель-моторный, и несколько слов в личном деле: отозван в распоряжение Коминтерна.
Впрочем, одна «зацепка» была — адрес. Улица Спартака (ныне проспект Ленина), дом 15. А что, если сохранилась домовая книга? Без особой надежды иду в домоуправление, спрашиваю. «Должна сохраниться». Беру в руки старую пожелтевшую амбарную книгу, раскрываю, начинаю читать список жильцов и… не верю своим глазам! Почти сто иностранных фамилий! Вся Европа! Среди других нахожу и Альберта. Квартира № 20. Альберт Хесслер… 1910 года рождения… Деревня Мюлау…
Окрыленный неожиданной, невероятной удачей, составляю список старейших жильцов «испанского» дома и, вооружившись толстой тетрадкой, полный надежды, буквально бегу к ним, готовый записывать все, что они смогут вспомнить и рассказать.
Увы, полная неудача! Беседую со многими, но — ничего существенного. «Так ведь больше тридцати лет прошло. И каких лет», — виновато разводят руками старожилы.
Врача Клавдию Семеновну Рубцову я знал давно и почему-то оставил ее в своем списке последней. Но вот настала и ее очередь. Она предложила встретиться вечером в поликлинике, после того как закончит прием больных.
Мы сидели в ее маленьком кабинете, и я, уже почти без всякой надежды, задал тот же вопрос, который задавал другим:
— Вы не помните, случайно, немецкого коммуниста, который жил перед войной в вашем доме? В 20-й квартире? Его звали Альберт Хесслер.
— Может быть, Гесслер? — после долгой паузы спросила она.
— Да, в домовой книге он записан как Гесслер.
— Это мой муж, — едва слышно ответила Клавдия Семеновна и закрыла лицо руками.
Прошло много времени, прежде чем я решился задать ей еще один вопрос:
— Может быть, сохранились письма, фотографии?
— Потом… — попросила она.
В конце сентября мы улетали в Берлин. Мы — это Клавдия Семеновна Рубцова, автор этих строк, и еще один товарищ с тракторного завода. Почти целый год до этого почтовая авиалиния Челябинск — ГДР работала с повышенной нагрузкой. Письма и бандероли шли в обоих направлениях.
Началось это после того, как писатель Юрий Михайлович Корольков сообщил, что в Москву прилетает старый немецкий коммунист Пауль Гофманн, друг юности Альберта.
Бывают ли на свете чудеса? Теперь я уверен: бывают!
Больше полувека назад двое подростков в маленьком саксонском городке Бургштадте дали клятву: всю жизнь бороться за дело рабочего класса. И вот мы сидим с одним из них в вестибюле московской гостиницы «Пекин», и я дарю ему последнюю (Москва, 1942 год) фотографию Альберта, а он надписывает для Клавдии Семеновны изданную в Берлине Институтом марксизма-ленинизма при ЦК Социалистической единой партии Германии книгу: «Альберт Хесслер. Жизнь и борьба молодого коммуниста». Один из составителей и авторов книги — он, Пауль.
Его не согнули ни долгие годы фашистской тюрьмы, ни лагерь особого режима в Заксенаузене. А когда наступило время строительства новой демократической Германии, он отдал ей все силы и сердце.
А из-за плеча Пауля выглядывала его черноглазая и очень симпатичная дочь Барбара, берлинская школьница. Не внешне, а чем-то другим, может быть, выражением глаз, отразивших ее московские впечатления, она напомнила мне Альберта — такой он на фотографии 20-х годов, когда ему тоже было 15 или 16 лет.
А теперь снова немного о письмах. Почти каждое приносило что-то новое об Альберте, о его сегодняшней — посмертной жизни на родине.
В Берлинском районе Лихтенберг, рядом с Харнакштрассе и Шульце-Бойзенштрассе, есть, оказывается, и Альберт Хесслерштрассе — улица Альберта Хесслера. Его имя носят школы, предприятия, бригады социалистического труда, воинская часть.
Министр национальной обороны ГДР товарищ Гейнц Гофман прислал подробные, с интересными яркими эпизодами, воспоминания об Оскаре-Альберте, проникнутые любовью к памяти погибшего друга.