Каменный убийца
Шрифт:
– С Даниелем ты больше не говорил?
– Позвоню ему завтра. Я хотел дать ему время успокоиться.
– Ему – время?
– Нам обоим. Но я позвоню.
Прежде чем ехать назад, они заглянули в библиотеку пожелать спокойной ночи.
– И не позволяйте старшему инспектору уезжать завтра, не взяв горшочек меда от шеф-повара Вероники, – проинструктировала она Бовуара.
– Ее меда?
– Она еще и пасечник. Удивительная женщина!
Бовуар согласился.
По пути назад Рейн-Мари вспоминала, где она видела Веронику прежде. Ответ оказался необычайным и неожиданным. Она улыбнулась и открыла
Он высадил ее и уехал, и тут она вспомнила, что забыла ему сказать, и исполнилась решимости не упустить это из виду завтра.
Гамаш вернулся в «Охотничью усадьбу» и обнаружил, что агент Лакост разговаривает по телефону с детьми, а Жан Ги Бовуар сидит на диване и попивает эспрессо, обложившись книгами. Книгами по пчеловодству.
Гамаш обошел несколько полок и вскоре и сам уселся с эспрессо, коньяком и кипой книг.
– Вы знаете, что в улье есть только одна матка? – спросил Бовуар.
Несколько минут спустя он прервал чтение шефа еще одним заявлением:
– А вы знали, что осы, шершни или пчелиная матка могут жалить сколько угодно раз, а рабочая пчела – всего один раз? Только у пчел, производящих мед, есть мешочки с ядом. Ну разве это не удивительно? Ужалив, они оставляют жало в жертве. И это убивает пчелу. Они отдают свою жизнь ради матки и улья. Интересно, знают ли они, что погибнут, когда жалят?
– Интересно, – сказал Гамаш, которому на самом деле было все равно.
Он, как и Бовуар, вернулся к чтению.
– А вы знали, что рабочие пчелы – самые главные опылители в мире?
«Ну чисто шестилетний ребенок», – подумал Гамаш.
Бовуар опустил книгу и посмотрел на шефа, который сидел на диване напротив него и читал поэтический сборник.
– Без рабочих пчел мы все умерли бы от голода. Разве это не удивительно?
Несколько секунд Бовуар воображал себе, что он переехал в «Усадьбу» и помогает Веронике расширять пчелиную империю. Вместе они спасут мир. Они получат Legion d’honneur. [86] О них напишут песни.
86
Орден Почетного легиона (фр.).
Гамаш опустил свою книгу и уставился в окно. Он видел там только отражения – свое и Бовуара. Два призрака, читающие в летний вечер.
– Пчелы образуют шар из своих тел и защищают матку, если улью грозит опасность. Разве это не прекрасно?
– Прекрасно, – кивнул Гамаш и продолжил чтение.
Время от времени до Бовуара доносилось бормотание шефа:
Я вырвался из мрачных уз земли, Пустился в пляс на крыльях серебра. Здесь ни одна хандра Мне не страшна, в отличье от тебя…Бовуар посмотрел на шефа: тот запрокинул голову и закрыл глаза, а его губы двигались, повторяя фразу за фразой.
До– Это откуда? – спросил Бовуар.
– Стихотворение называется «Высокий полет». Его написал молодой канадский летчик, участник Второй мировой войны.
– Правда? Он, наверно, любил летать. Пчелы любят летать. Могут пролетать большие расстояния в поисках еды, но они предпочитают собирать нектар поближе к улью.
– Он погиб, – сказал Гамаш.
– Что?
– Здесь написано, что этот поэт был убит. Его самолет сбили. [87] Это стихотворение цитировал Рейган после катастрофы с «Челленджером».
Но Бовуар уже снова ушел в своих пчел.
Спустя какое-то время Гамаш положил тоненькую книжицу в кожаном переплете и взял следующую. Полевой каталог североамериканских птиц.
Следующий час они сидели рядом, тишину нарушал лишь Бовуар, листая страницы книг по пчеловодству.
87
Автор ошибается: самолет Маги столкнулся в условиях облачности с другим английским самолетом.
Наконец настало время ложиться спать. Бовуар пожелал шефу спокойной ночи, а Гамаш напоследок, поглядывая на звезды, еще прогулялся по тихому саду.
В безвидную бескрайность я проник, Нарушив непорочность пустоты, И руку протянул, и тронул Бога лик.Глава двадцать седьмая
Рассвет первого июля, Дня Канады, был туманным и прохладным. Утро обещало дождь. Арман Гамаш посмотрел на сидящую напротив него за столом Айрин Финни. Между ними стояли ее чайник и его кофе с молоком. Официанты беззвучно приносили утренние блюда шведского стола.
– Когда я смогу похоронить дочь, старший инспектор?
– Я позвоню коронеру и сообщу вам, мадам. Я полагаю, она разрешит похороны через день-два. Где вы хотите ее похоронить?
Она не ожидала этого вопроса. Чтобы ее спрашивали о семье – да. О ней самой – почти наверняка. Об их истории, их финансах, их жизни. Она была готова к допросу, но не к разговору.
– Разве вас это касается?
– Касается. Наш выбор говорит о том, какие мы. Я смогу найти убийцу вашей дочери, только если он разоблачит себя.
– Какой вы странный человек. – Было ясно, что мадам Финни не любит никаких странностей. – Вы и в самом деле думаете, что место захоронения жертвы может дать вам ключ к раскрытию преступления?
– Ключ может дать что угодно. В особенности место захоронения жертвы.
– Но вы же спрашиваете меня. Означает ли это, что вы и меня подозреваете?
Женщина, сидящая напротив него, была неустрашима, она почти бросала ему вызов: ну-ка, попробуй обвинить меня.
– Подозреваю.
Она чуть прищурилась.