Камера абсурда
Шрифт:
– Нет, – произнес я.
– Тогда вполне может быть, что она вас и на порог не пустит, – заявила актриса.
– А что, эта Светлана такая затворница? – посмотрела на Наталью Валерьевну Ирина.
– Нет, она не затворница, скорее напротив, – с легкой насмешкой произнесла Аленина. – Просто злюка…
– Злюка? – переспросил я. – Почему?
– Ну а как вы думаете? – обратилась ко мне актриса. – Муж, пусть и гражданский, проживший с ней два года, вдруг бросает ее из-за пожилой, как она считает, женщины, ищущей для себя выгоду. Брошенная девушка лишается приличного источника дохода, поскольку сама никогда
– Спасибо вам за предупреждение, Наталья Валерьевна, – вполне искренне поблагодарил я и поднялся. – Еще спасибо за то, что вы согласились поговорить с нами.
– Все-таки вы к ней пойдете? – спросила Аленина.
– Пойдем, – вздохнул я. – Как говорится, коли взялся за гуж…
Я не договорил и направился к выходу. Ирина пошла за мной, тепло распрощавшись с Натальей Валерьевной и оставив после себя, похоже, весьма хорошее впечатление.
Уже в дверях, как это почти во всех сериях делал лейтенант Коломбо, я обернулся и спросил:
– А вы не знаете, Наталья Валерьевна, о чем ваш муж и Альберт Андреевич разговаривали и даже спорили в ресторане в тот злополучный вечер?
– Нет, – словно упершись в невидимую преграду, застыла Аленина.
А вот это было уже неправдой. Я почувствовал в голосе женщины враждебные интонации. И еще успел увидеть в ее глазах тревогу. Она промелькнула почти так же быстро, как радость в глазах ее героини на съемочной площадке, когда после долгой разлуки она увидела своего бывшего мужа, выходящего с покупками из продуктового магазина.
– До вас мы разговаривали с режиссером Пиктиримовым, – сказал я, пристально следя за ее реакций и уже поняв, что это бесполезно: Наталья Валерьевна мгновенно взяла себя в руки (недаром хорошая актриса!), реагировала так, как и должна была реагировать женщина, которая слышит важную и интересную для нее информацию впервые. – И он рассказал нам, что они с Лисянским крепко повздорили и разошлись, очень недовольные друг другом. Они даже не попрощались…
– Ах, вот оно что… Так это, наверное, они поспорили насчет сценария фильма, – произнесла Наталья Аленина, словно что-то припомнив. – Марк как-то говорил мне, что хотел бы видоизменить в сценарии некоторые сцены. Усилить, что ли… А Альберт Андреевич, наверное, ничего менять не хотел. Обычный рабочий момент. Знаете, – Наталья Валерьевна доверчиво посмотрела на меня, – он ведь просто в восторге от этого сценария и считает его едва ли не верхом совершенства. Я вполне допускаю, что они могли повздорить из-за этого. Но это чисто творческий спор, и я не сомневаюсь, что они пришли бы к общему знаменателю и разрешили бы все недоразумения между собой. Ведь они были добрыми друзьями…
– Да, мы это знаем, – сказал я. – А еще мы знаем то, что ваш муж тогда, в ресторане «Ерема», требовал, чтобы Пиктиримов заменил вас на другую актрису. И из-за этого они крепко поругались, поскольку Альберт Андреевич ничего не хотел менять.
– Этого не может быть, – как мне показалась, делано удивилась Аленина. – Когда Марк выбрал Альберта
– Именно так, Наталья Валерьевна, – согласился я. – Когда продюсер Лисянский предлагал режиссеру Пиктиримову снимать фильм, условие, что вы в нем будете играть главную роль, было непременным. Пиктиримов против этого требования Лисянского, а тем более против вас ничего не имел. Съемки начались, все шло поначалу очень даже хорошо, но за день до своего убийства Лисянский позвонил Пиктиримову и потребовал, чтобы Альберт Андреевич снял с главной роли вас и начал бы искать на эту роль другую актрису. По этому поводу Пиктиримов и назначил Лисянскому встречу, надеясь убедить его отказаться от своего решения. Ведь он считает вас очень талантливой актрисой.
– Наверное, вы что-то путаете, Аристарх, – мягко произнесла Аленина и как-то с сожалением посмотрела мне прямо в глаза. – Или это что-то путает Альберт Андреевич. В его положении это немудрено.
– А какое у него положение? – теперь уже делано удивился я.
– Ну как какое положение? – пожала плечами Наталья Андреевна. – Пиктиримов на подозрении у полиции, как главный подозреваемый, он последним видел Марка живым… У любого от этого в голове может многое перепутаться.
– Последним продюсера Лисянского видел не мой отец, а тот, кто убил, – с жаром высказала Ирина мнение, которое совсем недавно высказывала мне.
– Конечно, конечно, милочка, – с прежней мягкостью поспешила успокоить девушку Наталья Валерьевна. – Я уже говорила, что ничуть не сомневаюсь, что Альберт Андреевич никак не причастен к гибели Марка. Я лишь хотела подчеркнуть, что при его теперешнем положении он мог что-нибудь перепутать и сказать вам то, чего на самом деле и не было. Он в смятении, а в таком состоянии ошибиться все равно что…
«Два пальца обмочить», – хотел было добавить я, но, конечно, не стал этого делать по причине врожденной интеллигентности. А потом ведь все-таки я разговариваю с дамой.
– …словом, ошибиться в таком его состоянии очень и очень просто, – закончила Аленина.
– Значит, вы ничего не знаете о решении вашего мужа снять вас с главной роли в фильме? – спросил я.
– Не имею ни малейшего понятия, – твердо ответила Наталья Валерьевна. – И уверена, что ничего подобного и быть не могло, – безапелляционно сказала она и добавила: – Честно говоря, вся картина и весь этот новый проект был предпринят Марком исключительно ради меня. Да и с чего Марку вот так, ни с того ни с сего вдруг менять свое решение на совершенно противоположное? Это же нонсенс!
– Он объяснил Пиктиримову это свое решение так: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами», – как бы мимоходом произнес я. – Вы, Наталья Валерьевна, не знаете случайно, что это за обстоятельства такие? – спросил я с сахарной ласковостью в голосе.
– Простите, но я вам уже все сказала, мне нечего добавить, – холодно ответила мне Аленина и уж совсем не по-светски выпроводила: – Кажется, вы уже собрались уходить? Тогда не смею вас больше задерживать.
– Да, спасибо вам, до свидания, – безответно улыбнулась Наталье Валерьевне Ирина.