Камера
Шрифт:
Однако этим дело не ограничивалось. Региональные офисы докладывали о шквале звонков. Почти все абоненты отрицали саму возможность казни. Помощники губернатора выходили после уик-энда на работу и делились друг с другом рассказами о том, как мучили их дома раскалившиеся телефоны. По словам Роксбурга, он не имел ни минуты отдыха.
Макаллистер испытывал нечеловеческую усталость.
– Что у нас назначено на десять? – спросил он у Моны, не повернув головы.
– Встреча с руководством бойскаутов.
– Отменить.
– Обед запланирован с сенатором Прессгроувом. Вы должны обсудить его иск к университету.
– Терпеть не могу Прессгроува. Отменить. На обед пусть подадут жареного цыпленка. Хорошо, давайте сюда Гудмэна.
Мона вышла за дверь и через минуту вернулась вместе с Гарнером Гудмэном. Стоя у окна, Макаллистер смотрел на цветущие магнолии.
Мужчины обменялись рукопожатием и сели. В воскресенье после полудня Гудмэн, исполняя волю своего клиента, передал Ларримуру официально оформленный документ с просьбой отменить слушание по вопросу о помиловании.
– Выходит, слушание вам ни к чему? – с вымученной улыбкой спросил губернатор.
– По мнению нашего клиента, оно бесполезно. Ничего нового Сэм не скажет. Переубедить его мы не смогли.
Мона протянула Гарнеру чашечку с кофе.
– Старый упрямец. Сэм всегда был таким. Как обстоят дела с апелляциями? – В голосе Макаллистера слышалась почти искренняя заинтересованность.
– Все идет своим чередом.
– Мистер Гудмэн, вам приходилось попадать в подобные ситуации, мне – нет. Скажите, что, по-вашему, ждет Кэйхолла?
В данную минуту ничто уже не мешало Гарнеру быть откровенным.
– Как его адвокат, я склонен к оптимизму. У Сэма тридцать шансов из ста.
Губернатор погрузился в размышления. Где-то вдалеке слышались трели телефонных звонков.
– Знаете, чего бы я сейчас хотел? – прямо спросил Макаллистер.
Еще бы, подумал Гудмэн. Чтобы разом заглохли все телефоны.
– Чего же?
– Переговорить с Адамом Холлом. Где он?
– Видимо, в Парчмане. Я звонил ему около часа назад.
– Он может подъехать?
– После обеда Адам рассчитывает быть здесь, в Джексоне.
– Я дождусь его.
Гарнер подавил желание улыбнуться. Может, крошечная трещинка привела к размыву плотины? Каким бы странным это ни казалось, но слабый лучик надежды забрезжил, когда его никто не чаял увидеть.
* * *
В шести кварталах от капитолия по коридору здания федерального суда к двери кабинета его чести Флинна Слэттери приближался Брейк Джефферсон. На пороге Джефферсон прижал к груди папку с бумагами и замер: его шеф разговаривал по телефону.
– Что еще там? – осведомился Слэттери, кладя трубку.
– Необходимо уточнить насчет Кэйхолла, – мрачно сказал клерк. – У нас его петиция. Патологическое расстройство рассудка.
– Подготовь отказ. И поторопись, у меня очень мало времени. Пусть обращаются в апелляционный суд, с нас хватит.
На лице Джефферсона отразилось беспокойство. Медленно, с расстановкой он проговорил:
– По-моему, вам лучше взглянуть.
– Оставь, Брейк. В чем дело?
– Его требования могут оказаться обоснованными. Слэттери нетерпеливо повел плечами:
– Вот как? Ты не шутишь? У меня через полчаса процесс, присяжные ждут.
На последнем курсе юридического колледжа в Эмори Джефферсон считался самым перспективным выпускником. Флинн Слэттери доверял своему референту безгранично.
– Адвокат Сэма уверяет, что казнь необходимо отменить, поскольку его клиент недееспособен. По законам штата это достаточное основание.
– Всем давно известно, что Кэйхолл – умалишенный.
– Есть эксперт-психоаналитик, готовый подтвердить мнение защиты. Игнорировать его точку зрения мы не можем.
– О чем это ты?
– Смотрите. – Джефферсон раскрыл папку.
– Ну-ну. – Кончиками пальцев его честь осторожно помассировал лоб. – Садись.
* * *
– Осталось всего несколько миль, – ободряюще заметил Адам, нажимая на педаль газа. – Как ты?
За всю дорогу до Парчмана Кармен не произнесла и десятка слов. Штат Миссисипи поразил ее причудливо изрезанными рукавами Дельты, бескрайними полями хлопка, лепившимися друг к дружке вдоль ленты автострады убогими хижинами сезонных рабочих.
– Немного не по себе, – призналась она.
В пути Адам расспрашивал сестру о Беркли, о том, что предстоит ей по окончании учебы. Ни мать с отцом, ни Сэм в его лаконичных фразах не фигурировали.
– Дед тоже нервничает.
– Слушай, Адам, тут любой потерял бы голову. Мчаться на дикой скорости к человеку, которого вот-вот должны казнить. Каково, а?
Он положил правую руку на колено сестры.
– Не переживай, девочка. Ты поступаешь правильно.
Ладно сидевшие джинсы, разбитые кроссовки и выгоревшая красная блузка делали Кармен похожей на студентку-второкурсницу.
– Подъезжаем. – Адам указал сестре на тянувшиеся по обеим сторонам автострады вереницы машин. Продвижение вперед замедлилось: через полотно дороги тут и там перебегали люди.
– Что здесь происходит? – спросила Кармен.
– Цирковые гастроли.
“Сааб” обогнал трех куклуксклановцев: те вразвалку шагали по обочине. Девушка с недоумением посмотрела им вслед и изумленно покачала головой. Автомобиль еле полз, двигаясь лишь немногим быстрее пешеходов. Внезапно метрах в десяти от машины выросла фигура регулировщика. Взмахом жезла он указал Адаму вправо, где сбоку от дренажной канавы обнаружилось свободное местечко.