Камеристка
Шрифт:
— Ну и что, — сказала мадам Полиньяк мадам Кампан и моей госпоже во время прогулки по деревне Марии-Антуантетты в Малом Трианоне. — Месье Амадей молод, здоров, почему бы ему не иметь себе любовные связи? Он ведь не женат?
— Возможно, и брак не помешал бы ему в этом, — заметила мадам дю Плесси, и три дамы рассмеялись, ведь только сегодня утром маркиз де Туквевиль рассказывал им, что этот месье Моцарт будто бы спрашивал у него после музыкального вечера «совершенно секретно» адрес заведения, где обитают известные дамы.
— Пусть будет подороже, мне это нужно срочно, — будто бы совершенно открыто заявил маэстро. — Играть целый вечер перед
Без сомнения, музыкант из Австрии не был дитя печали.
Месье де Туквевиль добавил и еще кое-что:
— Всякий раз, как во время концерта маэстро поднимался, чтобы поклониться, каждая из присутствующих дам относила такую благосклонность исключительно на свой счет. Господину к тому же аплодировали чрезвычайно много, так что кланяться ему приходилось очень часто, — улыбнулся маркиз.
— Позвольте вас спросить, маркиз, какой храм порока вы рекомендовали нашему музыканту? — поинтересовался слушавший этот разговор месье де Бланшетт, и все навострили уши.
— Ну, — ответил маркиз, — это было несложно. Недалеко от улицы Сен-Дени в маленьких запутанных переулках находится старый квартал парижских проституток. Все веселые девушки обитают здесь. Там есть благородный бордель старушки мадам Журден, он все еще один из лучших в столице.
— Слушайте, слушайте, — возразила моя госпожа и шутливо хлопнула его по руке веером. Маркиз, однако, успокаивая ее, воздел руки к небу:
— Бог мне свидетель, я знаю об этом только по слухам.
— Пожалуйста, маркиз, рассказывайте дальше, — настаивал месье де Бланшетт, и окружающие засмеялись.
— Ну, — сказал маркиз, — как нам всем известно, обитательница этого заведения может сделать хорошую карьеру. Вы, конечно, все еще помните демуазель Жанну-Мари Беку, — дворянин вопросительно оглядел окружающих, лишь некий месье де Шамон начал ухмыляться, и был встречен недоуменными взглядами и пожатием плеч.
— Ах, не тяните, — попросила мадам Франсина.
Маркиз, как бы между прочим, заметил:
— Упомянутая дама известна вам всем как графиня Дюбарри.
Это вызвало гомерический хохот: мадам дю Плесси чуть не поперхнулась, и месье де Туквевиль сухо сказал:
— Впрочем, как говорят, и господин маркиз де Сад там частый и желанный гость.
— Когда мой родственник не сидит в тюрьме, — улыбаясь, сказала моя госпожа.
Когда родилась Мария-Тереза, австрийская императрица еще была жива. Скончалась она 9 ноября 1780 года. Королеву глубоко опечалила смерть матери. Как ни угнетали ее постоянные поучения родительницы, все же это говорило о ее заботе. Письма матери к тому же Мария-Антуанетта воспринимала как частичку родины.
Маленькая Мария-Тереза Шарлотта росла трудным ребенком — моя госпожа многое могла бы об этом рассказать. Малышка была довольно самоуверенная и своенравная. Мне ребенок не показался чем-либо примечательным. У нас дома постоянно бывало много детей родственников, друзей и соседей, и характер мадам Рояль ничем не выделялся, таких детей были тысячи.
В начале 1781 года мы узнали о новой беременности королевы. На этот раз она чувствовала себя гораздо лучше, только ее часто тянуло на странные блюда.
22 октября 1781 года королева родила так страстно ожидаемого дофина. Роды прошли гладко. Придворные врачи и доктор Вермон, акушер, уже многому научились. Они допустили всего двенадцать человек присутствовать в покоях роженицы.
Людовик XVI даже прослезился от радости. Он обеспечил наследника Бурбонов по прямой линии. Теперь не нужно было опасаться, что один из его племянников станет следующим королем. Таким образом, честолюбию герцога Орлеанского [20] был нанесен чувствительный удар. Он уже видел себя следующим королем.
20
Луи Филипп-Жозеф, герцог Орлеанский (1747–1793) — происходил из рода, представители которого относились к младшей боковой ветви Бурбонов. Принадлежал к партии, враждебной к Марии-Антуанетте, постоянно демонстрировал отвращение к придворному стилю жизни.
Между тем Версаль превратился в проходной двор. День за днем во дворец прибывали депутации [21] из Парижа и делегации из провинций.
Не успел мальчик достичь трехмесячного возраста, его семья уехала в Париж на официальные торжества. Обращало на себя внимание, что на этот раз настроение народа существенно улучшилось, в отличие от того времени, когда родилась Мария-Тереза. Тысячи людей стояли по сторонам дороги и радостными криками приветствовали королевскую карету. Народ махал руками и снова и снова кричал: Vive le Roi! Vive la Reine! Vive le Dauphin! [22]
21
Депутация, здесь: группа депутатов, выборных или назначенных лиц для выполнения какого-либо поручения, задания.
22
Да здравствует король! Да здравствует королева! Да здравствует дофин! (фр.)
— Вот и пойми этот народ, — удивлялась мадам дю Плесси. — Можно было поверить, будто в Париже никаких волнений и не происходило вовсе.
Моя госпожа, как старшая гувернантка, держала на коленях маленькую мадам Рояль. Мы сидели во второй карете, вместе с мадам Елизаветой, сестрой короля и несколькими придворными дамами. За прошедшие годы все при дворе привыкли к моему постоянному присутствию рядом с мадам Франсиной; я была словно тенью госпожи. Графиня утверждала, что постоянно нуждается во мне; между тем все уже перестали обращать внимание на мое сходство с мадам Елизаветой.
— Просто не верится, как меняется настроение черни, — сказала и мадам Полиньяк, — можно было бы испугаться их непредсказуемости.
— Если ее хорошо кормить, она, возможно, сохранит спокойствие, — шепнула я на ухо мадам Франсине.
Глава двадцать третья
Незадолго до рождения дофина мне оказали честь особого рода: неожиданно я получила приглашение в монастырь кармелиток в Сен-Дени под Парижем.
Мадам Франсина дю Плесси должна была сопровождать меня во время моего визита к игуменье этого монастыря, в который принимали только благородных демуазель. В наше распоряжение даже предоставили карету с королевским гербом, — лилиями Бурбонов.