Камикадзе
Шрифт:
Лора притронулась к руке, в которой Даниил держал пивную кружку.
– Хорошо. Давай уйдем. Только знаешь что? Давай я пойду первая, а потом мы встретимся. Просто чтобы вопросов не возникало.
– Давай.
– Где встретимся?
– Все равно где. Давай дома.
– Хорошо, – сказала она.
– Дождись меня.
Она пошла к выходу, а потом обернулась:
– Я дождусь... Приезжай...
28 сентября. Вечер
Неблагодарные блондинки сбежали, не
То ли Гребень по дороге в туалет с ним разговорился, то ли он сам, заскучав, к ним подсел. Когда Даниил обратил на него внимание, немец скалил кривые передние зубы, смеялся и дергал Артема за рукав.
Артем возмущался и заваливался на бок. На столе перед Артемом лежали остатки чипсов.
Они были куплены здравомыслящим, имеющим четкие жизненные убеждения мужчиной. Чипсы еще не успели кончиться, а вместо него за столом сидел представитель семейства млекопитающих, овладевший навыками питания материнским молоком и писанья под себя.
Гребень наклонялся и макал длинные волосы в кружку.
– Не люблю я ваших, американцев.
– Я не американец. Я из Германии.
– Не важно. Ты же меня понял?
– Понял.
– Не люблю я ваших... короче, западных.
– А я ваших chicks люблю.
– Кого-о-о? – ревел до краев налитый алкоголем Артем.
– А я бы хотел с американочкой... это самое...
– Ничего хорошего. Я пробовал.
– И чего?
– Тебе бы не понравилось.
– Чего-о-о?
– Эх, пришел бы ты на пару часиков пораньше, мы б тебя с Лорой познакомили! Такая девушка!
Артем, теряя связь с реальностью, переводил взгляд с одного на другого. Даниилу было неприятно слушать, как они обсуждают Лору... он хотел вмешаться, сказать, чтобы они заткнулись.
Вместо этого он поперемигивался с девушками за соседним столиком. Скоро к девушкам пришел кавалер, и они все вместе ушли. Потом он прикурил сигарету, а она выпала из онемевших губ и упала на пол. Пришлось прикуривать новую.
Потом в памяти образовался некоторый провал... скорее всего, не очень долгий, а потом немец ушел в туалет, и Даниил услышал, как Артем, склоняясь к самому уху Гребня, предлагает ткнуть немца ножом.
– Зачем?
– Деньги отнимем.
– Ты думаешь, у него много денег?
Он тоже был пьян, но не так, как Артем. Он слегка отставлял локоть, чтобы Артем на него не свалился.
Обшитые деревом стены грустно вращались вокруг макушки Даниила. Говорить не хотелось... все равно не получится.
Держась обеими руками за липкую крышку стола, он приподнялся со стула.
– Короче, это... Знаете, чего?..
– Чего?
– Я пошел.
– Н-н-не понял?
– Пока, – сказал Даниил и, не оборачиваясь, порулил к выходу.
– Писатель! Ты куда? Да погоди! Сейчас вместе пойдем!
Он не обращал внимания. Сегодняшнюю
Лора зашла в квартиру, скинула куртку и, не разуваясь, прошла в комнату. В квартире пахло остатками вчерашней еды. Она включила радио, упала в кресло, прикурила, киношным жестом далеко отбросила спичку и с минутку подумала: а не попить ли пива?
Она прошлась по квартире, забрела в дальнюю комнату, легла на кровать. Каждую ночь... а иногда и не только ночь... на этой кровати... как бы это сформулировать?.. кровать была насквозь пропитана... нет, не так... в общем, если бы эта кровать была женского пола, то в квартире было бы уже две кровати.
Сегодня в баре Гребень сказал, что был ее первым мужчиной.
Ну да... был... и чего?
Подруга, вместе с которой они учились в художественном училище, пригласила ее в гости. Остальные приглашенные считались художниками. В основном они расписывали пасхальные яйца, которые потом продавали пожилым европейским и японским туристам.
Публика была ничего, но вечеринка в целом – ужас. Один из гостей порывался сыграть на гитаре. Хозяйка многократно повторяла: «Терпеть не могу собачий вой» – и прибавляла громкости в радио.
Гребня она заметила не сразу. Большую часть времени он проводил на кухне... вроде бы что-то там нюхал... а может быть, и нет.
Почти совсем утром в квартире осталось всего несколько человек. Большинство спало. Она докуривала последнюю сигарету и понимала, что уйти нужно было еще вчера. Он сидел напротив и молчал. Потом встал, молча подошел к ней... расстегнул ремень... ладонью пригнул ее голову.
Только при следующей встрече он спросил, как ее зовут.
Несколько раз в разных компаниях они вместе пили алкоголь. Как-то он спросил, а она ответила, кивнула головой... да, она девушка... мужчин еще не было... он засмеялся и пропел: «Like a virgin!»
Нельзя сказать, что он настаивал на традиционном сексе. Просто так вышло, что она согласилась, чтобы первым был он. Вернее, не стала возражать.
После этого встал вопрос: где? Гребень позвонил приятелю, тот сказал, что проблемы никакой. Только у него гости, ничего? Лора пожала плечами. Она не совсем поняла, что приятель имеет в виду.
Квартира, в которую они приехали, располагалась на первом этаже. Стены в парадной были расписаны пульверизатором. Часть надписей, возможно, была выполнена на санскрите... или иврите... прочесть их было трудно.
Выделялась художественная картина: повешенный на длинной веревке Санта-Клаус сжимает в костенеющей руке мешок подарков. Над его головой читалось: «Dead Moroz».
Внутри квартиры они застали молодых людей, которые выпаривали из лекарства «Солутан» наркотическое вещество эфедрин. Гости по одному заходили в дальнюю комнату и делали себе инъекцию.