Камни его родины
Шрифт:
Календарь, висевший в простенке между занесенными снегом окнами чертежной, худел с каждым днем; он показывал уже: «Вторник, 9 декабря». К этому времени у молодой фирмы появилось столько заказов, что в лихорадке работы исчезла или, во всяком случае, временно ослабела напряженность в отношениях между компаньонами. Рабочая атмосфера в конторе, как пелена снега за окнами, смягчила, приглушила режущие диссонансы минувшей осени.
В чертежной было тепло и накурено. Рафф Блум с головой ушел в рабочие чертежи дома Вертенсонов; Винс Коул и Бинк Нетлтон заканчивали эскизный проект Дневной загородной школы сестер Татл в Дарьене – заказ,
Постепенно капитал фирмы рос. Общая стоимость объектов, проектируемых компаньонами, достигла 221 000 долларов. Зима обещала быть удачной.
Так, во всяком случае, казалось Винсу Коулу. Неторопливо затачивая карандаш, он думал о том, что рождество уже на носу и по этому случаю следовало бы преподнести Трой какой-нибудь сногсшибательный пода-рок. Да, как только предварительные чертежи школы будут готовы, придется поехать в Нью-Йорк и что-нибудь купить. Эбу тоже нужно сделать подарок. И Раффу. И Рут. Пожалуй, можно назначить поездку на четверг, благо этого требуют и дела фирмы.
Но подарок Трой важнее всего.
Ведь холодок между ними до сих пор не рассеялся.
До сих пор у Винса мурашки по спине пробегали, стоило ему вспомнить о событиях того вечера, когда Трой и Рафф прикончили милвиновский проект. Едва Винс вернулся в спальню, как Трой, все еще не овладевшая собой, заявила:
– С Флойдом Милвином покончено. Пусть он даже близко не подходит к нашему дому.
– Ладно, – сказал Винс, – не будем ссориться. Я считаю, что архитектор несет ответственность только перед...
Задыхаясь от гнева, она перебила его:
– С Милвинами покончено. С обоими.
Он не сообразил тогда, что к чему, и начал ее урезонивать:
– Постой, постой. Не можем же мы вдруг взять и рассориться с такими друзьями, как Милвины. Когда мы приехали сюда, Пэт и Флойд из кожи вон лезли...
Она снова не дала ему договорить.
– Мы больше не будем с ними встречаться. Во всяком случае, я.
Все еще ничего не понимая, он нетерпеливо возразил:
– Послушай, Трой, неужели ты думаешь, что мне нравится эта идея насчет ограничений? Я так же против нее, как и ты, и Рафф, и все остальные. Конечно, это нехорошо. Но пойми, это не имеет никакого отношения к архитектуре. Что мне за дело до взглядов моего клиента? Если мы перестанем встречаться с Флойдом и Пэт...
– А мы уже перестали, – сказала Трой. Она стояла у кровати босиком, в одной пижаме. Голос ее, обычно такой мягкий и чистый, звучал хрипло от подавленного волнения. – Во всяком случае, я перестала. А если ты намерен продолжать, то предупреждай меня заранее, чтобы я могла вовремя уйти до того, как сюда явится Пэт.
– Да успокойся ты, Трой. Предположим, ты зла на Флойда, но нет никакой причины злиться на такую милую женщину, как Пэт...
– Ах вот как!
– Она просто обожает тебя, – сказал Винс.
– Прекрати, Винс. Сейчас же прекрати!.
– Что прекратить?
– Зачем вы это сделали? – спросила Трой.
– Что сделали? – У него было такое ощущение, словно ему в желудок налили свинца.
– Ты и Пэт?
С трудом оправившись, он попытался все отрицать. Даже рискнул рассмеяться, а когда это не подействовало, выдвинул в качестве заслона удивление и негодование.
Но Трой положила его на обе лопатки.
– Я не собиралась выяснять это с тобой – во всяком случае, до рождения ребенка. – Она заговорила спокойнее, даже слишком спокойно, в своей самой непреклонной, самой сдержанной и властной манере. – Давай не будем играть в прятки, Винсент. Я знаю, что Пэт была здесь, что она была с тобой наверху. Это очевидно. Я, можно сказать, прямо наткнулась на это и сразу все поняла. Но даже если бы у меня и были сомнения, Пэт так держалась со мной эту неделю, что выдала себя. Целиком и полностью. Я пыталась проглотить это, быть благоразумной. Ведь я знаю тебя и отлично вижу, что тебе мало радости со мной в постели. И понимаю, как... – Она отвернулась, не договорив.
Он бросился к ней, стараясь поскорее заполнить эту паузу, эту пропасть между ними, а главное – не дать ей закончить фразу.
– По-моему, Винсент, – сказала она, не двигаясь, – нам нужно расстаться, разойтись. После рождения ребенка, разумеется. Все это так отвратительно, что я просто не в силах продолжать... Ведь это не в последний раз, такие истории будут повторяться, и кончится тем, что я тоже лягу в постель с первым встречным, чтобы отплатить тебе или что-то доказать себе самой... Нет, не стану я жить в такой грязи!
Она не кричала, не устраивала истерик – вот что особенно напугало Винса. Судя по ее ровному, размеренному тону, она уже несколько дней обдумывала и репетировала свою обвинительную речь. Хотя Винс видел, что Трс, ( глубоко оскорблена, только угроза ее ухода заставила его вдруг, словно по какому-то наитию, честно признаться во всем и смиренно покаяться. Но и тут он сделал попытку незаметно переложить вину на Пэт Милвин, которая будто бы воспользовалась уязвимостью его положения холостяка поневоле.
Чтобы замолить грех, он отказался от милвиновского проекта. Это был единственный способ показать Трой, как он хочет сохранить их отношения.
С Милвинами было покончено.
Но весь следующий день Винса терзала мысль о том, что эта огромная работа перейдет к другому архитектору и треть весьма солидного гонорара уплывет безвозвратно. К вечеру он пришел в невменяемое состояние.
Справиться с собой он не мог. Пытался. Искренне пытался устоять, но, даже боясь разрыва с Трой и отлично понимая в глубине души, что принять заказ Милвина постыдно, он не мог примириться с его потерей. В конце концов Винс убедил себя, что полностью отказаться от этой работы было бы неслыханной глупостью.
Он поехал в Нью-Йорк к «Гэвину и Муру». Ральф Гэвин провел его в свой роскошный кабинет, и там Винс изложил суть дела, показал свои эскизы и откровенно объяснил, почему он сам не может взяться за проект.
Гэвин со своей обычной энергией и жадностью ухватился за это предложение. Они не заключали письменных сделок и ограничились джентльменским соглашением. Таким образом, Винс получил – и должен был получать в дальнейшем – два процента от всех денег, которые «Гэвин и Мур» заработали на поселке Милвина.