Камни раздора
Шрифт:
Приходько и его жена сидели возле накрытого стола, но не ужинали – ждали гостя. Они уже знали о трагедии, которая разыгралась у соседа – им рассказал повар Трубников, который приходил два часа назад, чтобы купить у Приходько сазана или пару лещей. И теперь они ждали от Гурова подробностей случившегося.
Сыщик извинился, что заставил себя ждать, и все сели за стол. Первые минуты прошли в молчании – все проголодались и были заняты едой. Затем Лиза спросила:
– Так что же все-таки случилось? Каково ваше мнение: это действительно несчастный случай или был умысел со стороны Вадима?
Гуров
– По виду все говорит о том, что это был обычный несчастный случай. Но что-то тут не вяжется. Я не думаю, что это было убийство, совершенное Вадимом Егоровым, но и в простой несчастный случай поверить не могу. Юлию Егорову никто не толкал, у нее, как утверждают отец и сын Егоровы, никогда не кружилась голова. Почему же она упала? Что заставило ее шагнуть назад? Может быть…
Тут сыщик замолчал, обдумывая то, что собирался сказать, и хозяева тоже замерли, даже жевать перестали, ожидая, что скажет гость.
– Может быть, там, на тропе, был кто-то третий? – закончил фразу сыщик. – Кто-то, кого не видел Егоров, но видела его жена? Она увидела этого человека, испугалась, и это заставило ее инстинктивно шагнуть назад? И это мог быть тот неизвестный, которого видели Юрий и Ксения…
– Неизвестный? – удивился Приходько. – Какой неизвестный?
– Юра и Ксения вечером пошли гулять, чтобы успокоиться, и видели за оврагом – они назвали его Большой Буерак – какого-то человека… Скажи, Костя, здесь в окрестностях есть какая-нибудь сторожка, или охотничий домик, или другая постройка?
Муж и жена дружно покачали головами.
– Мы тут пятый год живем, – ответила Лиза. – Все окрестности успели облазить. По лесу до Рыбкина доходили, а в другую сторону, на север, чуть ли не до Жигулевска. И я могу уверенно сказать: никакой сторожки здесь нет.
– Допустим, что сторожки нет. Но этот неизвестный мог остановиться на ночь в палатке. Или просто приехать, сделать то, что хотел, – и снова уехать. Надо мне завтра же сходить на ту сторону Большого Буерака, осмотреть там все хорошенько. Хотя, с другой стороны, я обещал Соловьеву, что завтра приеду в Самару, поговорю с их главным криминалистом. Как совместить то и другое?
– Давай с утра я отвезу тебя в Самару, – предложил Приходько. – Мне там нужно купить кое-что для рыбалки, да и продукты можно купить другие, чем в Жигулевске. А после обеда ты сходишь к оврагу. А на рыбалку мы с тобой отправимся уже вечером. Вечером тоже хороший клев бывает.
– Хорошо, принимаю твое предложение, – согласился Гуров. – А пока я не выясню, в чем тут дело, призываю вас обоих быть осторожными. Например, я сейчас и калитку запер, и входную дверь. И вас призываю делать так же. Также призываю вас ночью не ходить по лесу.
– Хорошо, мы будем соблюдать осторожность, – сказал Константин Приходько. – Слышишь, Лиза? Не стоит рисковать понапрасну.
Глава 6
Как и было запланировано вечером, на следующий день с утра Приходько вывел машину из гаража и начал собираться в дорогу. Он уже открыл ворота и был готов выехать со двора, когда в открытые ворота вбежал Юрий Егоров.
– Хорошо, что я вас застал! – крикнул он, увидев Гурова. – Идемте скорее к нам! Папе опять стало плохо! Он хочет что-то рассказать, причем рассказать именно вам – он дважды называл ваше имя. Идемте!
– Планы меняются, – сказал Гуров, обращаясь к Приходько. – Ты уж езжай в Самару без меня. С криминалистами я как-нибудь в другой раз пообщаюсь. Или по телефону поговорю.
И они с Юрием быстрым шагом, почти бегом, направились к дому Егоровых. Шли молча. Наконец они вошли в дом и поднялись на второй этаж. На этот раз Гурова пригласили не в кабинет, а в спальню хозяина. Вадим Егоров лежал на постели, возле него сидела горничная Клава, которая, очевидно, все чаще исполняла в этом доме обязанности медсестры. Хозяин дома был в пижаме, на голове у него лежала повязка, как видно, с холодной водой. Глаза у него были закрыты.
– Ну как он? – с порога спросил Юрий.
Клава хотела отвечать, но вместо нее это сделал сам Егоров. Он открыл глаза и посмотрел на Гурова.
– Вы пришли! – произнес он. – Это хорошо. Очень хорошо! Вы здравомыслящий человек и сможете правильно оценить то, что я расскажу. Боюсь, остальные, даже мои близкие, мне не поверят.
– Рассказывайте, Вадим Александрович, – предложил Гуров. – Я вас внимательно слушаю.
Он подвинул стул и сел у изголовья хозяина дома. Однако Егоров не хотел выглядеть смертельно больным, не хотел лежать. Он сделал усилие и сел на постели.
– Это просто безобразие, как я расклеился, – с горечью произнес он. – Так нельзя. Вот сейчас расскажу вам все и пойду гулять. Да, обязательно нужно гулять, дышать свежим воздухом. Иначе я долго не протяну.
– Конечно, папа, ты пойдешь гулять, и я тебя буду сопровождать, – сказал Юрий. – А сейчас расскажи Льву Ивановичу, что с тобой ночью случилось. Я вижу, что это тебя угнетает, не дает расслабиться. Расскажешь – и тебе станет легче.
– Да, ты прав, сынок, – согласился Егоров-старший. – Значит, вот как было дело. Вчера, когда вы ушли, Юра погнал меня спать. Сказал, что мне обязательно нужно отдохнуть. Он даже предложил, чтобы мне было спокойнее, чтобы он тоже лег тут же, в спальне, – как видите, у нас здесь, кроме кровати, еще и кушетка имеется. Вот он и сказал, что готов ночевать на этой кушетке. Но я отказался. «Не настолько же я расклеился, чтобы и спать один не мог» – так я тогда подумал. И, как видно, зря.
Я лег и даже заснул – вернее, забылся тяжелым сном. Как помню, снилась мне какая-то чертовщина, меня обступали кругом люди, которых давно уже нет на свете… Я же говорю – чертовщина. Меня все эти видения мучили, и я проснулся. Нашарил на тумбочке часы, взглянул и увидел, что прошел всего час. Я перевернулся на другой бок и попытался заснуть снова. Но у меня ничего не получалось. Я провалялся не меньше часа. Слышал, как внизу, в гостиной, стенные часы пробили половину второго ночи, потом два. Тогда я решил, что без снотворного мне не уснуть. Я встал и направился к шкафчику, где у нас хранятся лекарства, которые могут понадобиться в любую минуту. Мы с Юлей называли этот шкафчик «Скорая помощь». Вон он висит, там, в углу.