Шрифт:
Камни раздора
Глава 1
– Ну и что ты теперь скажешь, Лев Иванович? – спросил Константин Приходько своего друга Гурова, когда вечером они причалили к берегу и стали выгружать из лодки свой улов.
– Что скажу? – отвечал знаменитый сыщик, а сейчас – просто отпускник Гуров. – Скажу, что давно не отдыхал с таким удовольствием, как здесь.
– Вот видишь! – заключил хозяин лодки. – А ты еще ехать не хотел, уговаривать тебя пришлось!
Полковник Лев Гуров проводил отпуск в загородном доме друга юности, инженера Константина Юрьевича Приходько. Тот уже давно уговаривал своего старого друга отдохнуть на Волге, но Гуров все колебался. И вот теперь согласился – и не жалел.
Дом Приходько (довольно скромный дом, надо сказать) был расположен в дубовом лесу недалеко от берега Волги. В этом районе знаменитых Жигулей берег был высокий, обрывистый. К воде не везде можно было спуститься, только в некоторых местах, где был устроен спуск. И гулять вдоль обрыва следовало с осторожностью – внизу, под обрывом, виднелась крупная галька, камни, а дальше плещется река. А высота обрыва в этих местах достигала шестидесяти метров. Зато какой вид отсюда открывался! Приходько специально врыл недалеко от обрыва удобную скамью, и по вечерам друзья нередко на ней сидели, беседовали о разном. Иногда компанию им составляла супруга Константина Юрьевича Елизавета Петровна, или просто Лиза. А иногда Лиза не могла составить компанию мужчинам – это если они улов большой привезли, ей приходилось с рыбой возиться.
Гуров давно не брал в руки удочку и, когда ехал на Волгу, опасался, что рыбак из него получится аховый – навыки он растерял. Но его опасения оказались напрасными – рыбацкие навыки быстро восстановились, и места тут были рыбные, так что Гуров добывал столько же, сколько и его многоопытный в рыбацком деле друг.
– Сейчас сдадим Елизавете нашу добычу, и надо будет ей помочь с ней управиться, – сказал Приходько, когда они уже несли сетку с рыбой наверх, к дому.
– Я всегда готов помочь Лизе, – отозвался Гуров. – Только раньше ты почему-то не горел желанием ей помогать, мы с тобой на обрыв уходили гулять. А почему сегодня ты вдруг взялся жене помогать?
– Потому что сегодня мы приглашены в гости к соседям, – объяснил Приходько. – В соседях у меня мой друг по работе в «Техноприборе» Вадим Егоров. Да ты видел его усадьбу, когда мы сюда ехали, я ее тебе показывал.
– Это не тот навороченный особняк в три этажа, с каминной трубой?
– Он самый. Дом у Вадима, конечно, не то что мой – там настоящий домина.
– Что-то мне не хочется в эту домину в гости идти, – признался Гуров. – Не люблю я миллионеров, я на них в Москве нагляделся. Знаю я, как там вечер будет проходить. Хозяин весь вечер будет хвастаться своим богатством, какая у него коллекция кинжалов, или греческих амфор, или еще каких-то редкостей. И будет говорить только он, никому и слова не даст сказать. Нет уж, вы давайте с Лизой идите, раз вас пригласили, а я дома останусь. Погуляю, книжку какую почитаю…
– Насчет Вадима ты ошибаешься, – отвечал Приходько. – Вадик – человек нормальный, богатство его не испортило. Это, наверное, потому, что досталось оно ему трудом. Я же говорю, мы вместе работали, и каждый в нашем конструкторском бюро что-то придумывал, у каждого были какие-то изобретения. И вот Вадик изобрел измерительную аппаратуру, которая пригодна к использованию на всех нефтяных и газовых скважинах. Мы, его коллеги, тоже что-то придумывали, но он один догадался свое изобретение запатентовать. А поскольку в то время уже начали открываться кооперативы, то он ушел из госструктуры и создал свой собственный кооператив. И стал выпускать эти свои аппараты, и продавать их газовикам. Так он и составил свое состояние. Ну а позже у него и другие источники богатства появились: он акции стал покупать, деньги в разные компании вкладывать. И всегда удачно, заметь. Надо сказать, тут он подал мне пример. Я тоже, хоть и с опозданием, создал свой кооператив и начал свои наработки применять. Так я заработал вот на этот дом, и на машину, и сыну смог квартиру купить. А еще один наш коллега, Боря Воронов, упустил момент, все держался за свою инженерскую должность в «Техноприборе». В итоге остался ни с чем и сгинул без следа. И богатство от него ушло, и любовь, а потом и жизнь.
– Какие драмы, однако, в вашей технической структуре разыгрывались! – заметил Гуров. – Это почему же ваш коллега Воронов сразу все упустил?
– Видишь ли, – сказал Приходько, понизив голос, хотя они все еще поднимались по крутой лесенке вдали от дома и услышать их никто не мог, – мы все трое – Вадим, Боря Воронов и я – были влюблены в одну нашу молодую коллегу, Юлю Кузнецову. И у Бориса, как человека речистого и собой красивого, было больше шансов. Но тут Вадим стал богатеть, резко изменил образ жизни – и этим привлек сердце прекрасной Юли. Так что она стала его женой и остается ею по сей день. Когда пойдем в гости, ты ее увидишь. Ну а Борис потерял все: «Техноприбор» наш вскоре закрылся, как убыточное предприятие, Юля ушла к коллеге, и свою дорогу в новой жизни он найти не сумел. Пробовал то там работать, то здесь – а в итоге уехал куда-то на Дальний Восток, жил там анахоретом, а потом вообще застрелился. Вот такая печальная история.
– Ну на тебя уход женщины к этому Вадиму не подействовал таким роковым образом, – заметил Гуров.
– Нет, на меня не подействовал, – согласился Константин Юрьевич. – Потому что я в общем-то не слишком увлекался Юлией Аркадьевной – так, скорее за компанию. У меня вскоре с Лизой все сложилось. Лиза даже не знает, что у нас с Юлией когда-то что-то намечалось. Так что ты про это не упоминай при ней.
– Буду нем, как вот эта пойманная нами рыба, – обещал Гуров.
Следующий час все в доме были очень заняты: обрабатывали улов. Часть рыбы отправили на вяление, часть пожарили. Затем все, и хозяева, и гости, привели себя в порядок, переоделись и отправились в соседнюю усадьбу. Здесь, как выяснилось, их уже ждали: ворота были гостеприимно распахнуты, у ворот гостей ждал представительный мужчина лет сорока в костюме-тройке и галстуке. Гуров решил, что это и есть удачливый изобретатель и хозяин усадьбы. Однако оказалось, что человек в костюме – всего лишь управляющий усадьбой Игорь Сергеевич Безруков.
– Заходите, заходите, гости дорогие, – приветствовал он Гурова и супругов Приходько. – Вас уже ждут.
– Вот, это вам, – сказал в ответ Приходько, вручая управляющему корзину с двумя выловленными вечером сазанами. – Если успеете пожарить, то сможете порадовать и себя, и Вадима Александровича, и всех остальных.
– Сейчас же отнесу на кухню, отдам Егору, – кивнул Безруков. – Он умеет быстро рыбу жарить. Так что, думаю, мы ее сегодня отведаем.
И, закрыв калитку, он поспешил в дом. Гости не торопясь последовали за ним. Спешить здесь совершенно не хотелось – обстановка к этому не располагала. Они шли через парк, проходили мимо пышных цветников, обогнули пруд, в котором плавали совсем не карпы или сазаны, а золотые рыбки. И вот перед ними предстал сам дом, явно построенный по индивидуальному, не типовому, проекту – тут чувствовалась рука хорошего архитектора. На пороге дома гостей ждал невысокий плотный человек в джинсах и простенькой майке. Это и был хозяин усадьбы, миллионер Вадим Егоров.
– Привет, Константин, здравствуй, Лиза, – приветствовал он пришедших. – И кого же я еще вижу? Знаменитого сыщика Льва Ивановича Гурова! Рад вас видеть в своем доме, Лев Иванович. Надеюсь, здесь вам не придется напрягаться, что-то расследовать – здесь вы будете только отдыхать и наслаждаться дружеским общением. А также хорошим вином и нашей кухней, у нас прекрасный повар, он вас порадует! Проходите, проходите!
И хозяин отступил в сторону, пропуская гостей в дом.
– А где же хозяйка? – спросила, входя, Лиза Приходько.
– Хозяйка выбирает подходящий наряд, – отвечал Егоров. – Когда она узнала, что у нас сегодня будет не кто-нибудь, а сам Лев Гуров, она только и думала, как будет выглядеть. Так что она предупредила, что спустится прямо к столу, к ужину. Ну и остальные тогда придут. А я пока покажу нашему гостю дом.
И Егоров повел Гурова по дому. Сыщик увидел гостиную, бильярдную, танцзал, зимний сад, библиотеку, комнаты для гостей и даже кабинет хозяина. Ему все понравилось. Нигде не видно было показной, помпезной роскоши, которой часто отличаются дома богачей. Везде чувствовался строгий вкус. А еще Гуров заметил на стенах десяток картин – явно не копий, а оригиналов. А поскольку он был знаком с молодыми московскими художниками – как-то сталкивался с ними, когда расследовал дело о хищении произведений искусства, – то узнал авторов некоторых работ.